— У, сатрап! — Ёлкин поднёс к носу Лужникова тяжелый кулак. — Ты мне брось свой дикий капитализм, понимаешь.
— Ни слова о политике! — напомнил Гробачёв.
— Пусть этот буржуй свою нужду за пятьдесят копеек справляет, — обиделся Ёлкин. — А мы, простой народ, понимаешь, и забесплатно отольём.
Борис Николаевич направился к ближайшим кустам. Михаил Сергеевич последовал за ним. Юрию Михайловичу, чтобы не отстать от вновьприобретённых друзей ничего не осталось, как, поглубже надвинув на лоб кепку и озираясь по сторонам, пересечь границу осеннего скверика. Но как только он раздвинул кусты, глазам его представилась любопытная картина.
Эта удалённая часть сквера, представляющая собой небольшую полянку, использовалась простым народом исключительно как альтернатива «буржуйскому» платному туалету. Трава здесь давно не росла, а чахлые кустики едва прикрывали срамоту его пользователей. Посреди полянки Юрий Михайлович к своему удивлению обнаружил некое скопление народу, мужского, разумеется, кому-то внимающего. Он подошёл ближе и увидел стоящего на кочке и ораторствующего Григория Явленского. Он был одет в длинную, до пят, чёрную сутану с белым воротничком, на манер протестантских священников. В руках он держал книгу со множеством закладок. «Молитвенник, наверное, — отметил Лужников. — Или Евангелие».
— Вы поступили неправильно, отдав свои голоса Зюзюкину, — выговаривал Явленский пастве. — Теперь вы имеете то, за что голосовали. Вы сами проголосовали за такую свою жизнь. Так вам и надо. Вот если бы вы отдали свои голоса за другого кандидата — за меня — вы имели бы другого президента. То есть, меня. Если бы вы голосовали за меня, то поступили бы правильно. Если бы вы выбрали меня президентом, всё было бы совсем по-другому. Было бы правильно.
— Как «правильное пиво»? — поинтересовался кто-то из паствы.
— Ещё лучше. Я же вас учил, чтобы вы голосовали за меня. А вы меня не послушались, и не выбрали. Вы поступили неправильно.
— А что лучше: правильный президент или «правильное пиво»? — снова поинтересовался тот же голос.
— Правильный президент лучше, — уверил Григорий Явленский. — Потому что при правильном президенте будет много правильного пива.
— Ай-яй-яй, что же мы наделали! — сокрушилась паства.
— Вы получили того президента, за кого голосовали, — терпеливо объяснил Явленский. — Теперь вы будете без правильного президента и без правильного пива.
Паства сокрушённо молчала — пожалуй, больше сожалея о потере правильного пива.
— Никак Григорий в монахи подался? — подошёл к Лужникову Ёлкин.
— Это он от отчаяния или в знак протеста, я так понимаю, — предположил Гробачёв.
— Кабы только не сбежал Григорий из своего монастыря, — усмехнулся Лужников. — От беглых Гришек много смуты на Руси.
Когда Явленский, окончив свою обличительную проповедь, гордо и независимо прошествовал мимо трёх друзей, они смогли рассмотреть молитвенник Григория, прижатый к груди и с заложенным в него пальцем. По чёрному бархатному переплёту молитвенника шла тиснёная золотом надпись:
Пятьсот и один день Программа Спасения
Танец маленьких лебедей
Подходя к своему дому, Ёлкин и Гробачёв обнаружили ещё одну небольшую толпу возле своего подъезда.
ebooksa