И довольно хохотал, растираясь махровой простынёй, а потом облачаясь в махровый халат.
Теперь, выйдя из ванны и пытаясь заглянуть в крохотное разбитое зеркальце над умывальником, Борис Абрамович с грустью подумал, что теперь он то же самое — но с одним «с»: «И гол, и бос». Совсем бос. И совсем гол.
Вдруг дверь ванной содрогнулась от ударов, и пропитый голос зло рявкнул:
(вообще-то голос рявкнул совершенно нелитературно, но в переводе на общедоступный язык это прозвучало бы примерно так):
— Долго ты там, лицо еврейской национальности, будешь намывать свои обрезанные гениталии?
Борис Абрамович вздрогнул от неожиданности и подумал:
«Сколько здесь комнат — восемь, кажется? Перестрелять всех к чёртовой матери и сделать евроремонт».
Гениальная идея Раисы Максимовны
Однажды Раиса Максимовна вернулась из походов по магазинам, вопреки обыкновению, в приподнятом настроении.
— Захарик, ты никак что-то вкусное достала сегодня, — догадался Михаил Сергеевич, читавший лёжа на диване газету. — Наверное, нас опять ожидает королевский обед, я так понимаю.
— Ми! Королевские обеды нас теперь будут ожидать каждый день! — торжественно объявила Раиса Максимовна.
— Захарик! — Михаил Сергеевич отложил газету. — Нас прикрепили к бесплатной кремлёвской столовой?! — Он проглотил набежавшую слюну.
— До этого дело, правда, пока не дошло… Но питаться теперь, я думаю, мы будем не хуже, — интригующе проговорила Раиса Максимовна.
— Захарик, ты узнала, что один наш западный счёт не обнаружили?! — страшным шёпотом спросил Михаил Сергеевич.
— Ах, Ми, — простонала Раиса Максимовна, — я тебя умоляю: не сыпь соль на рану. Вспоминать об этом невыносимо.
— Не томи, Захарик, выкладывай, что ты там придумала, — устал догадываться Михаил Сергеевич. — Ты же у меня генератор идей.
— И все гениальные, заметь, — уточнила Раиса Максимовна. И вздохнула: — Если бы ещё они выполнялись как следует! — она многозначительно посмотрела на мужа. — Если бы у тебя были толковые министры… В августе девяносто первого…
— Ну, Захарик… — Михаил Сергеевич поморщился: теперь соль на рану сыпанула ему супруга. — Если бы не… наш сосед, — Гробачёв понизил голос и показал глазами на стену, — я думаю, мы жили бы по-другому. Мы оба его недооценили, согласись.
— Мы недооценили наш народ! — патетично воскликнула мадам Гробачёва. — Так вот, Ми, о народе. В этом и заключается моя идея. Ми, мы с тобой пойдём в народ!
Михаил Сергеевич поднялся и сел на диване.
ebooksa