— За это тебя и невзлюбили, мой Захарик. Но это же наш русский народ! Он не любит чужого успеха. Он любит обиженных и убогих. Таких, как он сам. Мы были у власти, и нас не любили. А теперь мы стоим и просим у них подаяние — бедные, обиженные — и они нас полюбили. Ты знаешь, Захарик, я думаю, если бы с кем из нас случилось что-нибудь, ну, не дай Бог, конечно, то они бы нас очень жалели. Я так думаю.
Потом Михаил Сергеевич сходил в ближайший из кое-где оставшихся коммерческих магазинов, и на всю их дневную выручку накупил продуктов. Он купил колбасу (не «отдельную» по два-двадцать, а настоящую, твёрдого копчения); сыр (ах, как он любит сыр и как он по нему соскучился!); две банки шпрот (ну какой же праздничный стол без шпрот?); нарезку сёмги (о, они забыли её вкус!); куру-гриль (м-м… как они вонзятся сейчас в неё зубами… Сколько можно сидеть на морковке?) и бутылку «Советского» шампанского» (кутить, так кутить!). Ещё оставалось немного денег, и Михаил Сергеевич хотел было купить своей экс-первой леди государства веточку лилии, но подумав, купил её любимое миндальное пирожное.
Ужин у четы Гробачёвых получился воистину королевским. Спать они легли счастливые, окрылённые удачей.
Чтобы увеличить сборы и не слишком привлекать к себе внимания одновременным скоплением, Раиса Максимовна предложила рассредоточиться по городу и работать автономно.
Сборы действительно возросли.
А ещё через несколько дней Михаил Сергеевич довольно объявил Раисе Максимовне:
— Захарик, я нашёл Золотую Жилу! Возле гостиниц «Интурист». Они бросают мне в шляпу доллары!
И Михаил Сергеевич выгреб из карманов на диван смятые купюры инвалюты. Когда они с Раисой Максимовной разложили по стопочкам баксы (рубли отдельной жалкой кучкой) и пересчитали, получилась весьма значительная сумма.
— Захарик, я богат, как Крез! Я заработал за день больше своей месячной пенсии.
— Ми, я же говорила, что Запад нам поможет. Теперь с голоду мы не умрём.
— Да, Захарик, процесс пошёл. Главное, что процесс пошёл! Какая ты у меня всё-таки умница! Какая хорошая идея пришла тебе в голову!
— Плохих идей у меня не бывает, — снова кольнула мужа Раиса Максимовна. — Разве плохая по своей сути была моя идея перестройки? Или ГКЧП?
— Захарик, я тебя очень прошу, давай не будем об этом, — взмолился Михаил Сергеевич. — Не будем портить сегодняшний вечер. К тому же всё давно говорено-переговорено.
Генератор гениальных идей Раиса Максимовна тяжело вздохнула и не стала противоречить мужу. Действительно, за столько лет все их просчёты были проанализированы сотни раз, разработаны всевозможные варианты изменений хода событий. Вспоминался и анализировался едва не каждый их день и шаг. Сколько об этом можно? Но ноют старые раны, отравляя жизнь.
— Захарик, я думаю, если дело так пойдёт дальше, тебе не стоит выходить работать, — сказал Михаил Сергеевич, возвращаясь к прежней теме. — Я один смогу зарабатывать достаточно.
— Но Ми, я так люблю общаться с народом! — взмолилась Раиса Максимовна. — К тому же мы больше никуда не ходим, нигде не бываем, а мне нужно общение. Без людей, без общения я стану чахнуть. Нет, Ми, я думаю, ради развлечения хотя бы изредка я буду выходить в народ. Я вполне могу позволить себе этот невинный каприз, не правда ли, дорогой?
— Как хочешь, Захарик, — миролюбиво разрешил Михаил Сергеевич.
По случаю открытия Золотой Жилы Михаил Сергеевич даже сходил в валютный магазин. Правда, он остался всего один на всю Москву, и туда пускали только иностранцев. Но Михаил Сергеевич сунул вышибале у входа доллар и стал обладателем бутылки настоящего бургундского вина. Вечером они с Раисой Максимовной устроили маленький семейный праздник при свечах и плотно закрытой дверью. А пустую бутылку и красивые обёртки от вкусной еды Михаил Сергеевич спрятал в портфель, чтобы завтра где-нибудь на улице выбросить.
Бизнес Татьяны Доченко
Татьяна стояла возле входа в ГУМ и продавала утюги.
ebooksa