— Ох, папка, как бы нам это французское опять беды не наделало, — тревожно заметила Татьяна.
— Где же мы нашего-то достанем? Тем более в таком количестве…
— Ба-атюшки, вы чего это под кровать-то забрались? — услышали они вдруг за своими спинами удивлённый возглас Наины Иосифовны.
За беседой отец с дочерью не услышали, как она вошла в комнату. Борис Николаевич приставил палец к губам: «Тц-ц!» Татьяна понимающе кивнула.
— Да мы тут, мам, теннисный мячик ищем, закатился куда-то, — сообразила Татьяна.
— Нашли?
— Не-а. Ладно, потом поищем, — Татьяна быстро встала с четверенек.
Из-под кровати Борис Николаевич выполз ещё самостоятельно, но подняться на ноги смог только общими усилиями жены и дочери.
— А я сегодня шесть утюгов продала! — похвалилась Татьяна.
— Так мы сегодня просто миллионеры, понимаешь! — воскликнул Борис Николаевич.
— Устроим пир на весь мир! — поддержала его дочь.
— Устроим!
Борис Николаевич схватил ложки и выдал такие коленца, что мать с дочерью ахнули и обрадованно переглянулись: у отца снова появился вкус к жизни.
Бориса Ёлкина собирают в колхоз
В сентябре у Бориса Ёлкина-младшего начались занятия в институте. В первый же день, вернувшись домой, он с порога объявил:
— Ма! Ба! Дед! У нас какие-то новые предметы ввели — свихнёшься! Вы только послушайте, мне их и не выговорить… — он достал тетрадь с расписанием занятий и стал по слогам читать: — «ди-а-лек-тический ма-те-ри-ализм». Это что такое? «История КПСС-КПРФ». Это чего, мы историю зюзюкинской партии, что ли, изучать будем? А вот ещё смешнее: «полит-экономия социализма». Это чего такое?
— Тебе будут вдалбливать, что плановое хозяйство при коммунистах гораздо лучше, чем рыночные отношения при гнилом капитализме, — ядовито сказала Татьяна.
— Это как же? — не понял Борис. — Это их-то экономика с их классными товарами?! И наша, с пустыми полками?!
— Угу. И тебе профессора это будут научно обосновывать.
Борис-младший недоверчиво посмотрел на мать, на деда, тяжело молчавшего, и, уже не так уверенно, продолжал:
ebooksa