Пантера глазом выплевывает монокль.
— Уже кончено?
— Нет еще, — голос герцога опускается до шепота.
— Это опасно. Газеты молчат, но… слухи! Сейчас не время сплетням.
Пантера показывает золотые клыки.
— До свидания, милорд, — холодно цедит герцог, — ваш доклад я прочту.
— До свидания, ваша светлость, но вы упускаете из виду, что лицо, намеченное на диктаторский пост, должно быть незапятнанным. Его не может окружать легенда о принцах Уэльсских.
— Это намек?
— Предупреждение, ваша светлость. Честь имею кланяться.
Герцог чувствует дрожь. Проклятый туман застилает глаза… только на секунду. Прием продолжается. Очнувшись, герцог замечает фигуру лорда Ахдональда.
— Диктатурой не запугать! Мы будем бороться.
Герцог зевает, заметив это, посетитель робко заканчивает:
— Но все же считаю своим долгом поздравить вас.
— Благодарю. Я надеюсь, вы, как всегда, поддержите нас в трудный момент и окажетесь верны традициям Англии. Благодарю.
Репортеры вскрикивают. Туман упорно не рассеивается. Двери захлопываются. Двое толстяков молча рассматривают герцога.
— Я вас слушаю.
— Нам надоело ждать. Забастовки усиливаются. Мы вас назначаем диктатором, а вы медлите.
— Я готов, — вздыхает герцог.
— Это совершенно неважно, готовы ли вы, или черт его знает, кто еще не готов. Вашу ловкость в обращении с королем и парламентом мы ценим, но она ничего не стоит, пока вы возитесь с принцем Уэльсским.
— Милорды, — кричит герцог, — сегодня же я подпишу приговор.