Камень был теплым. Я почувствовал, как струя чего-то мягкого и свежего, как родниковая вода по жаждущей гортани, заструилось от камня к моей груди. Потекло к сердцу.
Я сел. Мне стало заметно лучше, только голова кружилась. Поднялся на ноги. Литтия встала тоже.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я, глядя не на девушку, а на то, что творилось на поле боя.
А там все сильно изменилось. С треть прозрачного войска уже превратилось в непригодную стеклотару. И хотя из замка по склону маршировали новые полки, сам Немо вряд ли сможет оказать достойную помощь войскам. Он отбивался, отстреливался, но не атаковал. Его щит страдал от залпов махральнов почти так же сильно, как стеклянные доспехи рыцарей. Немо быстро восстанавливал его, но тот вновь получал пробоины.
Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, чьи заряды решетят ауру злосчастного Второго Падшего. Маги Заморских холмов были в полном составе, кроме, разумеется, Кроннеля. Была среди них и дотоле мне незнакомая магиня – женщина средних лет, со жгуче-черными глазами и темными, переливающимися волосами.
«Наверное, это Клайда», – подумал я.
Немо не был дураком. Что угодно: подлец, бабник – как будто бы я другой, – гордец, эгоист, убийца, но не дурак. Он не стал ждать неизвестно чего, а предусмотрительно отступил – вместе с остатком войска. Причем отступил очень быстро – не успел я перевести взгляд с магов, палящих по Немо, как того уже и след простыл. Кроме гор плавленого и битого стекла, на поляне не осталось ни одного выжившего стекляруса. Они исчезли вместе с теми войсками рыцарей, которые двигались к ним на подмогу.
«Велик же ты, братец, – подумал я, – если смог такую орду за одно мгновение в замок перенести».
Бой был выигран. Теперь осталось понять, какой ценой. Я взмыл над полем. Силы ко мне вернулись – хоть и не полностью, но так хорошо я не чувствовал себя уже много дней.
Готов убито было немало. Наверное, сотни две в бою полегло. Махральны получили огромный урон – их стало вдвое меньше. И – увы мне – оставшиеся расползались.
– Кинсли, – я перенесся к помощнику, который тоже полным тревоги взглядом провожал отступление зеленых магоборцев, – постарайся их вернуть.
– Пробовал, – грустно сказал он. – Бесполезно. Магия фулоппа на них больше не действует. Они выполнили приказ.
– Гадство! – психанул я. – Только бы не они. Лучше бы соузцы пришли и опять свалили три раза.
– Умно, – поморщился Кинсли. – Ты, как я посмотрю, оклемался? Снова глупости говоришь.
– Да, мне лучше, слава богу.
– Кому? – спросил Кинсли.
Я посмотрел на него удивленно, но промолчал.
Среди фаншбов потери тоже были приличные. Шесть или семь десятков могучих мокриц лежали, пронзенные либо разрубленные стеклянными мечами.
Маги зависли предо мной.
– Что делаем дальше? Командуй, Третий Падший, – сказала Пчелиная ведьма. – В тот момент она была решительна и даже смертоносна. И так же мало походила на анимешную телочку, натягивающую панталончики, краснея от поцелуя, как маг и богатырь Вольта – на диабетика Вольку.