— Знаете, гражданин следователь, я многих перепробовал. Среди бомжей попадались бывшие учителя, инженеры, врачи, и даже один бывший начальник… Вот только следователей не было, — меж толстых губ убийцы высунулся язык — большой, с белым налётом.
Бузеев непроизвольно откинулся на спинку кресла — подальше от стула задержанного, вставил в рот новую сигарету. Прикурить не успел. Открылась без стука дверь, и на пороге нарисовались двое крепких парней: короткие стрижки, грубые лица, кожаные куртки.
Залихватский остро глянул через плечо, лицо искривила усмешка.
— Какого хрена уголовный розыск врывается ко мне? — удивился Бузеев. — Рамсы попутали, да?..
Оперативники замялись на пороге.
— Да, тут… — один достал бумагу.
— Короче! — второй вырвал бумагу и уверенно подошел к следователю: — Это не терпит отлагательств. — Положил бумагу на стол.
Напарник встрепенулся и тоже подошел. Теперь оперативники стояли по бокам следователя. Тот взял бумагу, повертел в руках. Лист был совсем чистым.
— Что за?..
Иголка шприца воткнулась Бузееву в плечо. Тот дёрнулся.
— Тихо! — советнику юстиции зажали рот.
В Бузеевское плечо истек кубик прозрачной жидкости. Затем шприц был упакован назад — в оперский карман. Следователь обмяк. Оперативники быстренько прибрали бумагу и сделали по реверансику:
— Кушать подано, Залихватский!
Во взгляде людоеда брезжила надежда, он даже привстал со своего стула:
— Кто вы?
— Благотворители, — усмехнулись оперативники. — Мы знаем, какой бурдой кормят в СИЗО. И решили попотчевать тебя свежачком.
— Хорошо, — согласился людоед. — Вы благотворители. Только я-то при чём?..
Милиционеры переглянулись.
— Видишь ли, Залихватский, твой следователь отпускает на свободу вполне себе богатых козлов, — объяснил один. — После того, как их долго и упорно ловят опера. А шантрапу вроде тебя загоняет в камеры. Нам данный расклад совсем не по душе.
— От тебя никакой опасности порядочным гражданам, — развил мысль другой. — Хавал бы и дальше грязных бомжей. Они всё равно не люди. А тут… тюрьма и кандалы, ай-яй-яй…