Но вслух говорю:
– У тебя в мобильном телефон Герасима забит. Если что – звони ему. Можешь попросить, чтобы поднимался с тобой до квартиры, проверял на наличие «бывших».
– Точно. Я попрошу. Спасибо, – в голосе ее уже больше уверенности и почти нет страха.
Это радует. Наконец-то, могу точно быть уверенным, что Катя примет защиту и не будет творить глупостей.
– Фото его есть у тебя в телефоне? – спрашиваю я.
– Нет, – быстро отвечает она. – Я все удалила, когда мы расстались. А зачем его фото?
– Герасиму скинуть надо, чтоб знал, кого именно с лестницы спускать. Чтоб не ошибся случайно.
– А-а… – задумчиво тянет Катя. – Кажется, у него страничка есть в фэйсбуке. Там точно фото есть. Только, Кирилл, прошу тебя, не злись, если там фото со мной в обнимку.
– Конечно, разозлюсь! – подмигиваю я с бармалейской улыбкой. – Разревнуюсь, сам подкараулю его и спущу с лестницы… пару раз!
Катя снова улыбается. Ну наконец-то. А то я уже думал, что не видать мне ее «лирического настроения» сегодня. А мне очень нужно, чтобы таковое было, потому как планы у меня на эту ночь просто грандиозные.
Интермедия 5
– Месть? Ты серьезно? Я на подлости не подписывалась! – Серафима вскакивает с кресла и нависает над невозмутимо улыбающимся Никодимом. – Месть – это к хвостатому! Ты заигрался и забыл, что за такое можешь лишиться своего места. А я не хочу переступать черту…
– Ой-ой-ой! Серафимушка, не пыли, родная. Какая месть? Ты разве не слышала его желание? – Никодим щелчком пальца отматывает запись и на экране появляется банкетный зал, а откуда-то сверху доносится мужской голос: «…Да ладно, Васильева, вижу, твой бобер щедрый. Вон, какие цацки дарит! Жалко, что он не педик. Я б его у тебя отбил. Ха-ха… А что, секси мужик-то, твой бобер».
Серафима вопросительно смотрит на коллегу, а тот пожимает плечами:
– Слышала? Он пожелал – я исполню. Мне не жалко. И свои полномочия я не превышаю, заметь – Никодим поднимает указательный палец. – Только не говори, что он не то имел в виду. Я его стремления и желания вижу насквозь: он желает богатого покровителя, причем недвусмысленно намекает, что тот может быть мужского пола. И у нас на горизонте как раз такой вырисовывается.
– Ты – хитрый плут, – в голосе женщины неодобрение. – Если бы ты так рьяно старался исполнить все желания своих персов – они бы у тебя давно были счастливы, все до одного.
– А надо быть осторожными в своих желаниях – все же это знают. Сколько об этом говорилось и писалось везде, и даже во всех средствах массовой информации. А до некоторых все еще не доходит. Что же касается именно этого перса, то как бы я ни старался вести его по светлому и чистому пути, он все равно сворачивает на грязную дорогу. Я ему и обаяние прокачал, и силу, и даже ум, а он эти все качества с малых лет пускает только на какие-то низменные цели. Знала бы ты, сколько гадостей он натворил, не защищала бы его. И вот опять, он же твою Катерину шантажировать собрался. Ну и как мне с ним бороться? Ни за одну свою проделку он прощения не попросил, никогда ни в чем не раскаялся. А посему, черную его душу я уже не в силах очистить, и получит он то, что заслужил.
Серафима горестно вздыхает, а потом, опустив плечи и качая головой, снова садится в свое кресло перед экраном.
– Да, вынуждена с тобой согласиться. У меня тоже есть подопечные полные тьмы. И сколько бы я им не внушала, что тело их материальное – это сосуд, изначально наполненный светом, они упорно очерняют его мерзкими поступками. И ведь законы знают и заповеди, а все равно их так и тянет заполнить себя тьмой. Очищаться не желают, только требуют от меня помогать им во всем. А я, ты знаешь, не могу уже, ибо света там уже нет, а я могу действовать только через свет. А они, когда чувствуют, что падают в бездну, только тогда ручонки к нам тянут и умолять начинают, но ведь поздно уже, и помочь им уже невозможно. Наполнив себя тьмой, они уже попадают во власть рогатого…
– Понимаю тебя, Серафимушка. Сам от этого страдаю. Но в данном случае, не обвиняй меня. Да и моих парней не обвиняй. Посмотрим, что будет, вдруг ему все понравится и он будет счастлив?