Он уже начал жалеть о том, что выдал им себя. Если бы он держал рот на замке, они бы не заперли его здесь. Ему следовало быть более проницательным, смотреть во все глаза и слушать во все уши, выуживать из них детали и мотивы заговора против него. Он смог бы перехитрить их.
Но они заперли его – и весь мир стал сумасшедшим домом, а они тюремщиками.
В замке повернулся ключ, и он увидел человека с подносом.
– Ваш обед, сэр.
– Спасибо, Джо! – сказал он. – Поставь сюда.
– Сегодня вечером кино. Не хотите пойти? Доктор Хейвард сказал, что вам следовало бы…
– Нет, спасибо.
– Лучше бы вы пошли, сэр. – (И он с удовольствием услышал настойчивость в голосе Джо.) – Фильм хороший. Будет и мультфильм с Микки-Маусом…
– Ты почти убедил меня. Проблемы Микки-Мауса похожи на мои. Но я не пойду. Пусть не трудятся пускать фильм.
– Но фильм будет в любом случае. Многие другие обязательно пойдут.
– Действительно? Что это – особый расчет или ты просто заговариваешь меня? Не стоит напрягаться. Я знаю всю эту игру. Если я не пойду, то и фильма не будет.
Ему не понравилась усмешка, которой Джо ответил на его выпад. Разве может быть так, чтобы это существо было сделано из одного с ним материала – хорошо развитые мускулы, флегматичность, терпеливость, что-то собачье во всем облике? Неужели он напичкан только рефлексами робота? Нет, он, скорее всего, один из них, если поставлен здесь.
Джо ушел, а он, занявшись едой, начал сгребать ложкой (единственным инструментом, которым его снабдили) кусочки уже нарезанного мяса. Он снова улыбнулся их предусмотрительности и расчету. Они не знают, откуда исходит опасность. Он не убьет себя до тех пор, пока есть надежда открыть истину. У него в запасе еще масса возможностей, прежде чем он примет это бесповоротное решение.
После ужина он занялся приведением в порядок своих мыслей и решил записать их. Он достал бумагу. Ему нужно начать с общей формулировки тех основных принципов, которые вдалбливались ему всю его «жизнь». Жизнь? Да, слово подходящее. Он записал:
«Мне сказали, что я родился столько-то лет назад и что через приблизительно столько-то лет я умру. Мне предложили немало глупых версий того, где я был до своего рождения и где буду после смерти. Но все это грубая ложь, преследующая цель не обмануть меня, а просто направить по неправильному пути. Всяческими путями окружающий мир пытается убедить меня, что я смертен, что я здесь ненадолго, что пройдет какое-то количество лет – и я уйду в небытие.
Неправда! Я бессмертен. Я переступаю через пределы времени, отмеренного мне. Промежуток в семьдесят лет не что иное, как одна из фаз моей жизни. Во-первых, я осознаю, что существую, а во-вторых, что я вечен. Может, я замкнутая кривая, но это не важно. Я в любом случае не имею ни начала, ни конца. Моя уверенность не относительна, она абсолютна, и ее нельзя ни создать, ни уничтожить. И только память, так как только она относительный аспект сознания, может быть подвергнута воздействию и даже уничтожена.
Правда, большинство религий, которые я узнал, учат бессмертию, но обратите внимание, как они этому учат. Самый верный способ убедительно солгать – это неубедительно сказать правду. Значит, они не хотели, чтобы я им поверил.
Внимание: почему они так старались убедить меня в том, что через какое-то время я «умру»? На это должна быть очень серьезная причина. Я делаю вывод, что они готовят меня к какому-то глобальному переделыванию. Мне жизненно необходимо узнать их намерения – на это мне, может быть, понадобится несколько лет. Для этого нужно перестать мыслить их категориями».
Вернулся Джо.
– Пришла ваша жена, сэр.