– А какой у меня тип? – ровным тоном поинтересовался он.
– Фу ты! – И Хейвард скорчил проказливую мину. – Если бы врачи раскрывали пациентам свои профессиональные секреты, то они едва-едва зарабатывали бы себе на хлеб.
– Так что же у меня за тип?
– Ну… ты ведь не хочешь, чтобы я просто приклеил тебе ярлык. Я о тебе ничего не знаю. Неужели не пора рассказать о себе?
– Я буду играть с вами в шахматы.
– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился Хейвард, – мы уже и так целую неделю каждый день играем. Но если ты будешь рассказывать, я буду играть.
Что это может значить? Если он правильно их понял, то они уже знают, что он раскрыл их заговор, хотя он вряд ли чего-то добьется, если будет скрывать очевидное. Ну что ж, пусть попытаются убедить его в обратном. Снявши голову, по волосам не плачут. Да ну их к чертям собачьим!
Он достал шахматы и начал расставлять фигуры.
– Что вы на данный момент знаете обо мне?
– Очень мало. Осмотр ничего не дал. И факты биографии тоже. Ты очень умен, если судить по тому, чего ты достиг в школе и на работе. Иногда резкие перепады в настроении, но ничего из ряда вон выходящего. Единственная информация о тебе, которая может сослужить нам службу, – это инцидент, из-за которого тебе пришлось попасть сюда на лечение.
– Из-за которого меня сюда упрятали, вы хотите сказать.
– О боже! Да если ты запираешься у себя в комнате и твердишь, что твоя жена состоит с кем-то в заговоре против тебя, как ты думаешь, люди будут реагировать на это?
– Но она действительно состоит в заговоре против меня. И вы тоже. Белые или черные?
– Черные. Сейчас твоя очередь атаковать. Ну почему ты думаешь, что мы все «в заговоре против тебя»?
– Трудно объяснить. Для этого нужно вернуться в мое детство. – И он сделал своим белым конем ход на b3.
Брови Хейварда поползли вверх.
– Как это понять?
– А почему бы и нет? Я не рискую играть против вас гамбит.
Врач пожал плечами и сделал ответный ход.
– Ну хорошо, начнем с детства. Оно может пролить на твой случай больше света, чем все, что у тебя произошло в недавнем прошлом. Чувствовал ли ты, что тебя преследуют?