Голди спустилась в трюм одна, не желая, чтобы новые оскорбления долетели до ушей ее команды. Она теряла терпение.
— Очнулись, Феликс Феникс? Это хорошо. Завтра вам предстоит тяжелый день, а до рассвета осталось всего два часа.
Феликс смахнул с глаз последние капли воды. Сердится он? Или боится? Она не понимала. Он поглядел на нее.
— Я должен извиниться.
— Что-что?
— Извиниться. За то, что назвал тебя уродиной.
— Да, клянусь дьявольскими подметками, ты еще не раз пожалеешь…
Со странным нетерпением Феликс перебил ее:
— Да, да, не сомневаюсь. Ты злая и мерзкая дрянь, Малышка Голди, но никак не уродина. Ты красива и знаешь это, и я это знаю. Мои слова вырвались в припадке ярости. Делай что хочешь, но поверь: там, в городе, во мне говорила злоба. Ты прекрасна, как утренняя заря. Я готов рисовать тебя хоть всю жизнь. Но боюсь, жизнь моя продлится не дольше двадцати четырех часов.
— Очень умно. — Голди сверкнула глазами. Будь она кошкой, подумал он, ее шерсть встала бы дыбом. — Но меня не перехитришь.
— Я не такой дурак. И даже не думал тебя обманывать. Просто посчитал, что надо извиниться. Я хорошо воспитан. В отличие от тебя.
Голди зашипела. Потом повисла тишина, которую прервал хрустальный смех.
— Да вы забавнее, чем поющий барсук, мистер Феникс. Вы, наверное, тоже умеете петь. Разве не так?
Невзирая на мешки, веревки и воду, текущую по спине, Феликс блаженно улыбался. Он затянул простенькую песенку, хорошо известную в Ангелии. Но в устах Феликса этот напев приобрел серьезное, почти магическое звучание.
Голди как завороженная слушала его чистый голос. Потом стряхнула с себя оцепенение и рявкнула:
— Заткни пасть. — Феликс повиновался. — Ну, что? Позвать Ловкача и Таггерса, чтобы составили тебе компанию? — Феликс не ответил. «Еще один актер, — с ненавистью подумала Голди, — вроде треклятой Артии Стреллби».
— Нет, — процедила она. — Я сама придумаю тебе наказание. Такое, чтобы ты содрогнулся от ужаса. — Она вышла, забрав с собой лампу. В предрассветной темноте Феликс остался один со своими мыслями.
Чайки исчезли. Ночь взяла курс на утро. Но на юге, там, куда смотрела чайка, все еще высилась арка из воды и ветра, облаков и грома. Она спешила на север, но была еще далеко от Голди и «Розового шквала». Даже с переднего корабля, «Незваного гостя», ее пока не заметили. Но побережье Африкании сердито шептало, шелестел прибой, шумели деревья…
Шторм, как хищник, искал свою добычу.
3. Буря и натиск
ebooksa