— На русском… на русском, твари чёрные! Биря, забирай телефон!
— А! Собака! Ржавые… ржавые… печка, дым… петухи… петухи орут ночью… А! Рука! — выкрикивал Ибрагим отдельные слова на вайнахском языке, пока связь не прекратилась.
Шароев опустил телефон и растерянно посмотрел на нас. Все, кроме Исмаила, стояли на ногах. Воронин в возбуждении ходил вдоль стола и протирал платком мокрый от пота затылок. Я мельком увидел, как застёгивает подмышечную кобуру омоновец Жданов. Видно, его не на шутку возбудили эти полминуты разговора. Женя сел за стол и начал что-то быстро писать. Позвонили из технического отдела, сказали, что готовы сбросить нам запись разговора.
— Ну, что, Чапай? Как думаешь… перезвонят? — неожиданно переспросил меня Исмаил Умарович.
— Думаю, да. Весь сыр бор вокруг ваших денег. А их-то как раз мы им не показали. Поверьте, эти уроды в своих дебильных головах уже давно их получили и потратили. Сейчас мальчишку вашего немного попинают ногами, душу отведут… а потом позвонят. Обязательно позвонят, — ответил я, — Женька, скажешь ублюдку, что разволновался и на свой язык перешёл. Что спросил, как у мальчика здоровье. Так, Исмаил Умарович?
Усманов ничего не ответил. Он сидел на стуле у окна и медленно покачивался в такт у одного его звучащей музыки в голове. Время тянулось медленно. Было слышно, как кто-то ругался в приёмной у начальника. Воронин раз десять сбрасывал вызовы со своего телефона… Но на айфон Усманова никто не звонил. Тогда инициативу взял в свои руки капитан Шароев. Он отправил на последний номер бандосов фотографию открытого чемодана с рублями…
Минут через пять «возбудился» чеченский телефон. Звонили с другого номера.
— Старик, это что за прогоны? Ты смерти своего ублюдка хочешь, Исмаил? — яростным криком содрогнулись динамики айфона.
— Успокойся. Согласен, моя вина, — понизив тональность голоса, ответил Шароев, — разволновался я. Думал, уже никогда не услышу своего мальчика. Просто спросил, как здоровье. Он ответил, что всё нормально, что деньги нужны. Вот деньги, забирай и отдай мне моего мальчика, — взволнованным голосом, как бы надламываясь, попросил якобы дядюшка.
— Смотри, ещё один такой прокол и…
— Я понял, понял… Послушай, у меня к тебе предложение. Сумма, которую вы запросили, очень большая по объёму, если брать в тысячных купюрах. Получается несколько чемоданов. Неудобно нести, передавать, прятать… У меня есть предложение. Если хочешь, я могу эту сумму в рублях конвертировать по текущему курсу на доллары. В банке пойдут мне на встречу. В долларах это будет меньше по объёму и легче по весу. Правда, на это нужно будет время. Но немного, часа три-четыре. Как считаешь? — спросил Шароев и отправил врагам ещё одну фотографию с увесистыми чемоданами рублей.
Видно, по ходу разговора бандос посмотрел на «клад» из трёх чемоданов денег и задумался.
— Исмаил, давай так… Ты пока рубли не меняй… мы тут подумаем… Перезвоню через пару часов, — как-то задумчиво бросил похититель и отключился.
Воронин тут же связался с техотделом. Там сообщили, что с нашим абонентом общались с незарегистрированных номеров. Номера «двигались» к Северо-Западу по Московской кольцевой дороге, потом свернули на Ленинградское шоссе, где на двадцатом километре благополучно отключились. А ещё мне на номер перебросили запись разговора якобы Усманова старшего с бандосом. Но главным был перевод набора слов, которые выкрикивал похищенный парень. Конечно, поведение парня было достойно уважения. Сопротивляясь поломанной рукой, под градом ударов, полупридушенный, он пытался дать нам понять, где его нужно искать.
— Выдвигаемся, товарищ полковник? Времени нет, соображать будем по дороге, — подскочил я со своего места.
— Давай, Чапай! Виктор, бери своих и вперёд. Чапай, командуешь! — махнул рукой Воронин.
— Женя, спустись к нам. Бери бронники, Дрозда и ко мне в машину. Жданыч, выдвигаемся через двадцать минут, — крикнул я исчезающему в приёмной Жданову.
— Принял! — услышал я уже откуда-то из коридора.
Из Управления я и Исмаил Умарович со своими бойцами вышли одновременно. Их чёрный «мерседес» стоял рядом с моим «барсиком». Совершенно случайно. Перед тем как уехать, чеченец подошёл к моей машине и, поддев ногтем мизинца кусочек шпатлёвки с левого крыла «барсика», сказал, глядя мне в глаза:
— Хорошая машина.
ebooksa