— Хорошая, — согласился я, похлопав по рулю.
— Чапаев, привези мне Ибрагима живым, — так же спокойно попросил Усманов.
— Хорошо, — серьёзно ответил я.
К моей машине уже подбегали Шароев, Лядова и Дроздов с моим бронежилетом в руках.
— Дрозд, твою ж… а Лядову зачем? — психанул я, пытаясь испепелить взглядом прячущуюся за Дроздовым Лядову.
— А ты сам ей скажи… — угрюмо огрызнулся Дроздов.
— Я в машине… клянусь! Буду сидеть, как мышка, — по-ангельски сложила ручки Лядова.
— Дрозд, за руль, — скомандовал я, пересаживаясь на пассажирское место.
А возле ворот уже истерил и «крякал» звуковым сигналом чёрный тонированный микроавтобус спецов.
Ехать мы знали куда. Ленинградское шоссе, примерно двадцатый километр. А вот дальше… Ясно было одно. Эти черти уже несколько раз выходили на связь ориентировочно из этого — плюс-минус десять километров — района. Звонили на ходу из автомобиля «лексус» золотисто-перламутрового цвета, госномер Б 999 ЕС 99, принадлежащего Чусову Владимиру Ивановичу. Это тоже установили при помощи его бывшей невесты Марины Саблиной. Разосланы ориентировки на задержание данного автотранспорта.
— Шароев, а ну ещё раз мне скажи слова, которые тебе кричал Усманов-младший, — попросил я, хотя давно уже эти «несколько слов» выучил наизусть.
— Ржавые — пауза, ржавые — пауза, печка, дым, петухи — пауза, петухи орут ночью. Потом вскрик, видно, от боли, и «собаки», — тоже наизусть повторил Шароев, — «собаки», думаю, это, скорее, ругательство.
— Понятно. Почему «ржавые» два раза? Что ржавые? А, Лядова? Чего молчишь? Ты у нас несостоявшийся аналитик. Думай давай! — приказал я, посмотрев на лейтенанта недовольным взглядом. Взяли на свою голову!
Но Светлана уже сидела с развёрнутым ноутбуком и что-то в нём искала, гоняя пальцами по клавишам. Я заглянул на экран и увидел там подробную карту Солнечногорского района.
— Покажи мне место, где крайний раз пеленговали сигнал с мобильного бандосов, — попросил я.
— Вот здесь, — постучала по экрану красным ноготком Лядова.
Неожиданно для себя чуть выше пальца с аккуратным маникюром я увидел еле просматривающееся за всевозможными топографическими линиями название населённого пункта… Ржавки. Причём там были и М. Ржавки, и Б. Ржавки, взятые в скобки.
— Твою ж мать… Лядова! Вот оно! Вот почему «ржавые» и два раза. Малые и большие Ржавки. Что это? Деревня? Посёлок? Светка, выдай мне про этот «ржавый» населённый пункт всё, что найдёшь, — бесновался я, возбуждаясь от собственного предчувствия.
Через три минуты мы знали про пгт Ржавки практически всё! Со дня его основания и до сегодняшних дней. Сообщили едущим за нами спецам конечный пункт нашего путешествия, сообщили новость и в Управление. Через пятнадцать минут перезвонил сотрудник аналитического отдела и обиженным тоном сообщил, что они тоже были близки к разгадке, но… Короче, у аналитиков есть предположение, что слова «печка, дым», которые выкрикнул Усманов, могут касаться домов с печным отоплением. Дело в том, что сам посёлок давно газифицирован. Но есть несколько домов, куда газ не подведён и там могут зимой топить печи для обогрева. Это или брошенные дома, или стоящие на отшибе. Схему газификации посёлка Ржавки должны были сбросить нам в течение получаса. Из кармана Шароева послышалась мелодичная восточная музыка. Звонили на айфон Усманова-старшего. Дроздов прижался к обочине и остановился. За нашей машиной остановился и затонированный микроавтобус.
— Слушаю, — низким голосом ответил Шароев и включил «громкую».
ebooksa