Подобно объемному взрыву, горячая волна охватила весь организм изнутри. Неприятное покалывание в ступнях исчезло, щеки буквально горели огнем, сердце колотилось, как паровой молот. Алкоголь легко овладел телом, измученным холодом, голодом и длительным перелетом.
Когда в бокс вошел посыльный с ужином, Тимур спал на кровати, свернувшись калачиком. Рядом с кроватью лежали грязные вещи цвета хаки. Посыльный забрал разбросанное тряпье, ужин оставил на столе (на тот случай, если гость проснется и захочет есть), уходя, он переключил свет на ночной режим.
После утреннего намаза и завтрака, состоящего из порции горячего плова, свежей лепешки и большой кружки зеленого чая, в бокс вошел Мирзо.
— Садам аллейкум, — поздоровался вошедший.
— Аллейкум асалам, — ответил Тамерлан. После выпитого спирта и крепкого сна он чувствовал себя отдохнувшим и здоровым.
— Через полчаса тебя ждет президент. Как ты и хотел, он будет без своих приближенных, — произнес Мирзо, присаживаясь на стул, который угрожающе заскрипел под тяжестью его тела. — Только все равно он будет не один...
— Кто еще будет? — встрепенулся Тимур, реализация его плана зависела от строжайшей секретности.
— Полевые командиры... Президент хочет показать, что его власть простирается дальше этого бункера.
— Сколько их и кто они такие?
— Двое: Джавдет и алжирец Бабай. Алжирец приехал из Афганистана в Ичкерию после тебя. Дерется как лев — лет двадцать воюет. После войны они с Пастухом организовали несколько учебных центров, мечтали об Исламском государстве от Черного до Каспийского морей. Эту войну они затеяли... Теперь Пастуха после ампутации ноги где-то прячут, а Бабай время от времени наведывается в бункер, так сказать, засвидетельствовать свое почтение. Все-таки основные средства идут от мусульманских общин легитимному президенту. И показаться рядом с ним, значит, ухватить свой кусок
— А второй?
Мирзо скривил физиономию и пренебрежительно махнул рукой.
— А, так, мелочь... Всплыл в конце войны, на волне побед имел небольшой отряд всякого сброда, ухватил кусок территории возле нефтепровода, там же построил и десяток перегонных заводов, на деньги от самопального бензина умудрился сколотить целую армию. Не воин — шакал. Называет себя Джавдетом, хотя прозвище у него другое — Мясник. Любит пленных освежевывать. За полгода все свое войско растерял, околачивается возле президента в надежде хоть что-то урвать, шакал, одним словом.
Выслушав Мирзо, Тимур, подойдя к шкафу, открыл дверцу и посмотрел в зеркало, прикрепленное к внутренней стороне. Скуластое лицо покрылось черной недельной щетиной, впрочем, бритые лица здесь были редкостью...
С нынешним президентом Тимур виделся, когда тот был начальником штаба Большого Джо. За прошедшие годы бывший начштаба почти не изменился. Та же каракулевая шапка, те же оттопыренные уши, только спина немного ссутулилась да глаза запали глубоко вовнутрь. Бремя власти всегда тяжело, а бремя власти бессильной — вдвойне.
После принятых в таких случаях объятий и поцелуев президент указал на двух стоящих в стороне мужчин. Один был высокий, худой, его смуглое лицо обрамляла аккуратная бородка-эспаньолка. Бритый череп повязан черным платком — банданой, поверх которого была повязана зеленая лента смертника. Цветастый камуфляж был подогнан по фигуре, талию перетягивал широкий ремень с открытой кобурой, откуда выглядывала пластиковая рифленая рукоятка пистолета.
«Глок», — сразу же определил марку оружия Тимур. Мощный, компактный пистолет с семнадцатизарядным магазином. Любимое оружие агентов спецслужб Запада и террористов всего мира.
Абдулл Камаль, по национальности алжирец, свою террористическую карьеру начал у себя на родине, убивая тех, кого считал врагом мусульманской веры. В двадцать лет за ним уже охотилась не только алжирская спецслужба, но и французская военная разведка. Выход был один — бежать. Девять месяцев он провел в учебном центре под Триполи, затем перебрался в Ливан, в один из отрядов бойцов Организации освобождения Палестины. За три месяца Камаль уничтожил нескольких израильских солдат из моторизированного патруля, взорвал опорный пункт, подложив «ливанский пирог» прямо под стену.
Долго партизанить ему не дали, Абдулл снова попал в поле зрения спецслужб. И, как говорится, нос к носу или, вернее, глаза в глаза. Дородный белокожий джентльмен в окружении трех шкафообразных горилл в черных деловых костюмах и черных солнцезащитных очках с выпуклыми стеклами, глядя в глаза алжирца, произнес:
— У вас есть два варианта...
ebooksa