Мартынов и Горелик еще находились у начальника тюрьмы, когда пришло сообщение, что в перестрелке с одной из пригородных застав убиты двое неизвестных, — по приметам, бандит и часовой Михеев.
Вернувшись к себе, Терентий Петрович долго не мог успокоиться, ходил по кабинету и хмуро насвистывал «Яблочко»…
Кто виноват? В чем ошибка? Видимо, следовало серьезнее отнестись к словам старого сыщика Щербака о том, что кто-то мог быть заинтересован в устранении старого Никифора Тимчука. Правда, этот «кто-то», будучи арестованным, сам ничего сделать не мог, но после покушения на старика Мартынов должен, обязан был предположить, что у рыжего Савелия нашелся помощник.
Его-то и надо было искать.
— Допустил промашку, — терзался Мартынов. — Вот гады! Затесались-таки в наши ряды.
Теперь Терентию Петровичу было не трудно восстановить недостающие звенья цепи. Боясь быть опознанным односельчанином Никифором Тимчуком, рыжий Савелий послал своего подручного Михеева, чтобы тот убрал старика. Кстати, во время ареста бандита Михеев находился в здании ЧК — доставлял сюда арестованную женщину. Видимо, в коридоре или во дворе Савелию удалось шепнуть ему несколько слов.
— Как говорится, все проще пареной репы.
— Но позвольте, Терентий Петрович, — стал возражать Яша Горелик, — зачем же это потребовалось Лже-Ершову, если он все равно решил бежать, а не оправдываться?
— Скорее всего он отдал приказ Михееву вгорячах, хорошенько не подумав. Ну, потом, конечно, поостыл и решил, что если и устранить свидетеля, ему все равно хана: остались мальчишки, да и мы не лопухи — докопаемся, разоблачим. Это он верно решил. Я в тот же день направил запрос и фотографию его в особый отдел червонно-казачьего корпуса и лично комкору Виталию Марковичу Примакову.
— Ну что ж, — сказал Яша, — теперь осталось, чтобы старый Тимчук опознал Михеева: он ли приходил к нему?
— Да, конечно. Надо сделать фотографию и среди других предъявить ее и Тимчуку, и той девчонке из соседнего двора.
Мальчишки и раньше, конечно, видели железную дорогу: одноколейную, две колеи. Но чтобы множество путей так сразу расходилось лучами в разные стороны — такое Славка и Петро увидели лишь здесь, у железнодорожных мастерских. Вокруг гудели паровозики — старые, закопченные, доживающие свой век. И одна краска безраздельно господствовала тут: черная.
Земля между рельсами и шпалы были сплошь покрыты густыми маслянистыми пятнами. Воздух, прорезаемый гудками, звоном железа и ударами кувалд, полон гари. А в стороне, где целое кладбище разрушенных паровозов и котлов, к черному цвету примешивался и рыжий: время и дожди делали свое дело — все гуще проступала на металле ржавчина.
Работами по строительству бронепоезда руководил Иван Михайлович Денисов — в прошлом машинист и техник-путеец. Широкоплечий, спокойный, он ходил тяжело опираясь на палку — из-за ранения, полученного в недавних боях.
Иван Михайлович подошел к ребятам и сразу же разлучил их.
Петру вместе с другими дали задание снять деревянные настилы и стенки с нескольких обычных платформ. После этого к ним надо приварить стальные листы, прикрыть борта и колеса. А тогда — и начиночку внутрь: пулеметы, пушки на вращающихся станках… Грозная сила получится!
А Славка в бригаде маляров занимался покраской уже готовых бронеплощадок. Надо же, как сказал Иван Михайлович, божеский вид им придать, закрасить ржавчину и сизые, оплывшие железом швы.
Так мало-помалу одевался бронепоезд в защитную, зеленую одежку.
Славка быстро усвоил суть дела. Жирно ляпать краской вовсе и не нужно, а вот растирать ее кистью надо получше, посильнее — обязательно ровный слой выйдет. Иногда с непривычки начинала дрожать рука, и тогда старичок, работающий рядом, говорил ему:
— У тебя, парень, зеленые веснушки!
ebooksa