Болели уши. Славка и Петро затыкали их пальцами и широко раскрывали рты. Так поступают многие, даже бывалые пушкари.
В общем же было не очень интересно. Этот первый артналет велся по закрытым целям. Ребята залезли на крышу теплушки, но, как ни старались, увидеть разрывы им так и не удалось. Правда, дым был заметен, но не над самой землей — выше.
Когда они слезли с крыши вагона, прискакал еще один всадник и стал благодарить артиллеристов за меткий огонь. Легкое разочарование, уже подступающее к ребячьим сердцам, улетучилось в один миг. Размахивая руками, не скупясь на фантазию, они бросали скороговоркой:
— Пожалуй, сотню бандитов уложили, ага?
— Конечно! Наверное, и самому Палию всыпали…
Не дожидаясь, когда его засекут бандитские разведчики, бронепоезд неторопливо отошел от леса, набрал скорость.
На передней платформе с биноклем в руках стоял Чернобрив.
Он не скрывал своего беспокойства, вполголоса поругивался:
— Не дело это, елки-палки. Впереди должна дрезина идти для безопасности. Того гляди, в ловушку попадем.
И все же Чернобриву и двум дежурным пулеметчикам удалось вовремя обнаружить лопнувший рельс.
Бронепоезд заскрежетал, остановился. По команде разведчики и ремонтники бросились вперед. Рельс вскоре заменили, и Славка, выполняя приказание, побежал к Денисову.
— Товарищ комиссар! — он вскинул руку к козырьку фуражки. — Ремонт закончен, можно двигаться дальше.
— Отчего лопнул рельс, не выяснили? Бандитская работа?
Разговора о том, что это диверсия, среди ремонтников не было, и Славка хотел уже ответить отрицательно, но он понимал — в таких вещах нужна точность. Паренек чистосердечно ответил:
— Не знаю…
— Ладно, — Иван Михайлович сощурил добрые глаза, — иди, хлопче, на платформу.
А на платформе командир «Витязя» Сухоруков успокаивал Чернобрива:
— Хватит ворчать, через пару дней будет тебе дрезина.
— «Тебе»? Мне одному надо, да?
— Не придирайся к словам, сказал будет, значит, будет, сама ЧК вопросом занимается…