– Брат Гильом! Я не виноват! Не виноват…
Я не стал отвечать. Может, этот взяточник и в самом деле не виноват. Во всяком случае, не так, как покойный де Лоз.
– Вы скажете? Вы подтвердите? – коротышка никак не решался отпустить мое плечо. – Что же теперь будет?
– А что такого будет? – удивился я. – Добрые христиане Памье покарали злодея, которого я именем Его Святейшества лишил кафедры и сана.
– А-а… Ага! – глаза викария блеснули. – Конечно, конечно! Вы возглавите епархию, брат… извините, отец Гильом?
Да, конечно… Пока архиепископ разберется, пока Его Светлость скажет свое слово, пройдет немало времени. Епархия не должна вдовствовать.
– Брат Петр! – позвал я нормандца, хмуро созерцавшего, как пламя уничтожает останки главного сатаниста Памье. – Брат Петр, идите сюда!
– Вы, кажется, знакомы? – я повернулся к де Юру. – Брат Петр – весьма достойный пастырь, и, главное, уже успел неплохо разобраться в овцеводстве.
Пьер все еще не понимал, переводя взгляд то на костер, то на растерянного викария, но тот уже что-то сообразил:
– Ага… Отец Петр, вы уже приняли сан? Впрочем, не важно, это потом… Но… Надо скорей навести порядок! Люди…
Тут что-то стало доходить и до нормандца. Он покосился на бросивших оружие стражников и качнул «посохом».
– Позови де Гарая! – шепнул я, но разбойник уже был рядом. Накладная борода исчезла вместе с колпаком, неровные зубы скалились:
– Вы все-таки спалили его, отец Гильом! Ну чего, как там с этим?
Похоже, народный герой спешил получить «это» и сгинуть. Но крепкая рука нормандца уже держала его за шкирку.
– Сын мой! – наставительно начал я. – Народ страдает…
Де Гарай дернулся, но хватка Пьера не ослабла.
– Страдают вдовы и сироты, вилланы стонут на пашне, работая на сеньора, а дома плачут голодные дети…
– А-а… это?.. – вздохнул благородный разбойник. – Отец Гильом, вы же обещали!
– Юных дев волокут на потеху развратным дворянам…
– Понял! Понял! – взвыл герой. – Только отпустите!