Ола

Выслушали, по монетке медной поймали – зубами.

– Да будь спокоен, Бланко! Да мигом мы. Да в лучшем виде!…

За то и люблю Ареналь. Всегда помогут! А мне самое время рыцаря моего с его заботами наедине оставить. Потому как даже до Феса нужно плыть день с хвостом, а уж до Орана…

– Но почему Фес? – удивленно молвил сеньор лисенсиат. – Разве нельзя прямо в Геную или в Остию? Не понимаю…

– Это уж точно, – согласился я. – Не понимаете, сеньор.

С Доном Саладо мы на чердаке беседы вели, а с толстячком нашим, сеньором Рохасом, совсем наоборот – во дворике. Зеленый такой патио, уютный. Даже не скажешь, что мы в Триане. Маслины до земли склонились, над фонтанчиком маленьким – надпись на мраморе белом литерами узорными мавританскими.

…То есть это я больше по привычке сеньора Алессандро Рохаса толстячком титулую. Похудел наш лисенсиат, с лица спал. То ли не кормят его тут, то ли забот много.

Да так оно и есть.

– До Феса день морем идти, до Остии – три, – пояснил я терпеливо. – Значит, риску втрое больше. А про Геную вообще забудьте, сеньор. Галер там сторожевых сейчас – ровно чаек. Разве что осенью, когда шторма начнутся. А в Фесе христиан квартал целый да иудеев полгорода. Оттуда шебеки и тартаны куда угодно ходят. И переодеться можно, и грамоту любую достать – хоть с восковой печатью, хоть с серебряной.

– Ясно…

Задумался сеньор лисенсиат, головой тряхнул:

– Хорошо. Поговорите с сеньором Пабло Калабрийцем. Мы согласны.

– Вы-то согласны, – кивнул я в ответ. – Да только не нравится мне это, сеньор! Не в риске дело. Просто рисковать по-разному можно. С толком ежели – это одно, а вот по-дурному…

– У меня нет выхода, Начо!

Твердо так сказал – как тогда, на дворе постоялом. Мне даже спорить расхотелось. Вот ведь, навязались на мою голову! Один – идальго странствующий, умом поведенный, другой… Еще хуже другой, хоть и головою не скорбен.

И у меня ведь тоже башка на плечах – единственная, между прочим!

А сеньор лисенсиат поглядел на меня – внимательно так.

– Вам моя идея не нравится, сеньор Гевара? Но что можно сделать? Поднять бунт?

– Пробовали уже в Авиле, – вздохнул я. – Да только зубы обломали.

…Вся Севилья об этом толкует. Взял герцог Бехарский Авилу. Не сам, конечно, – войско королевское поспособствовало. И теперь там плахи кровью набухают.