Ола

Вот тебе и «права»!

– Беги отсюда, мачо, – внезапно вздохнула Валенсийка. – Непонятное тут у них что-то творится, не до нас им. Беги! Ты убежишь – и меня выпустят…

– Меня искать чтобы? – хмыкнул я. – Ишь умная!

– Умная, – поморщилась она. – Теперь уже умная, Начо-мачо. Да и ты поумнел, красивый. Другому кому смерти желать станешь – сам помрешь. Я поняла – и ты пойми. Не желай смерти, Начо!…

Даже слушать я такое не стал. Учить меня вздумала! И кто?

– …А то, что мертвец подарил, – сними. Ай, сними, мачо!

Вздрогнул я от голоса ее тихого. Скользнула рука к вороту, до булавки дотронулась.

– …Думаешь, беду от тебя отводит? Может, и отводит, да только жизнь забирает. У тебя забирает – мертвяку отдает. Ты же мертвеца этого на земле, возле себя держишь!…

– Заткнись! – отшатнулся я. – Пасть закрой, поняла? Улыбнулась она, косынкой белой качнула:

– Ай, Начо Бланко! Ай, Начо глупый!

Пододвинул я свечку поближе, по строчкам глазами пробежал.

– Запомнил, – кивнул. – Чего еще?

Не ответили мне. Задумались, не иначе. Очень они сегодня задумчивые – фра Луне да фра Мартин.

Ближе к вечеру меня вызвали. Я даже обрадовался. То есть не обрадовался, понятно (хороша радость!), но как-то легче стало. Лучше про заговорщиков сказки рассказывать, чем меж четырех стен куковать.

Вызвали, но все равно не так что-то. Первое дело – задумчивые они оба, жердь с громоздким, серьезные какие-то. И второе имеется – молчит фра Луне, слова не вымолвит. А фра Мартин ему не очень и помогает. Спросит меня, грешника, выслушает – и снова словно не тут он. Бумажку с фамилиями и гадостями всякими (страшные заговорщики попались!) сунет – и в сторонку отойдет, будто и неинтересно ему стало. Ой, не так что-то у них!

– Ладно, Гевара! – вздохнул наконец фра Мартин. – Вроде понял ты все…

И голос иной – не гудит уже, тихо вещает.

– С беглецами-злодеями без тебя разберутся, твое имя не упомянут даже. Видишь, грешник, сколь мы о тебе, мерзавце, заботимся? Не сочтут тебя предателем дружки твои, как честного оплачут, перед тем как на Кемадеро отправятся…

Замер я. Заледенел. Вот оно! «Уплывут» – не «доплывут»!

Кому поверил я, дурак? Сатане?