«Чего ждете, пожиратели душ? — мысленно взывал я к ночнухам. — Подозреваете что-то? Мозгов не хватит. Боитесь логического круга? Так мы его разорвем…» У меня все еще бывают озарения.
— Серега, — тихо позвал я Сергея Каргина, — дело есть…
Эта операция требовала железной выдержки, орлиной зоркости и молниеносной реакции. Три — в одном. Так не бывает. Придется разделить обязанности. Выдержка… Будем считать, она у меня есть. Зоркость, реакция… Тут нужны самые молодые.
Павел Жмурик был моложе всех остальных — только-только из училища. К тому же хороший борец. На противника кидается, как очковая змея. Р-раз — и уже «укусил». Лучший наш стрелок — Игнат Ковылин. Чемпион губернии по стрельбе в «бегущего кабана». Надо полагать, зрение у него отличное. Значит, решено…
Итак, круг размыкаю я сам. Каргин следит за ротмистром — чтобы не помешал. Ковылин наблюдает за конвойными. Как только начнут падать на землю — ни мгновением позже, — должен подать знак. И тогда боец с дурацкой фамилией Жмурик замкнет круг снова. Проще пареной репы…
Сергей подозвал ко мне Ковылина и Жмурика. Я сидел на этом чертовом пне. Парни остановились в полушаге. Лиц не видно, хоть глаза и привыкли к темноте. Что Игнат разглядит в этакой темнотище? Пусть бы луна показалась! Все против нас!..
— Слушаем, командир.
Пудрить мозги я парням не стал; сказал все как есть, — будь что будет. Игнат и Павел выслушали меня молча, затем произнесли в один голос:
— Мы готовы.
— Вот и ладушки.
Я нашел во мраке закрывающую «букву», вынул из нее один-единственный амулет и отдал Павлу Жмурику. Тот с трепетом принял невзрачный кусочек камня, от которого зависела наша жизнь, положил на ладонь и присел на корточки. Игнат Ковылин стоял над ним, упершись взглядом в толпу солдат. Я тоже смотрел на нее, но, кроме единой темной груды, ничего не мог углядеть.
Итак, круг открыт. Напряжение нарастало. Мурашки забегали по моему загривку, незащищенной спине — я почувствовал чей-то пронизывающий взгляд. Что ж вы не нападаете, твари?! Сколько можно нервы мотать? Неужто вы умнее нас, хоть и мозгов — чуть?
И вдруг — началось. Темная масса солдат задвигалась. Один из них повалился на землю. Выпавший из рук карабин с лязгом гвазданулся о походную кухню. Кто-то вскрикнул от испуга, увидев, как падает товарищ. И тут завопили все разом. Началась беспорядочная стрельба.
— Вай! — крикнул Игнат Ковылин.
В тот же миг Павел Жмурик клюнул носом и повалился вперед, ложась грудью на «буквы». Звук выстрела не был слышен в какофонии звуков. Ротмистр черной тенью выскочил из-за соседнего ствола, кинулся к нам. Почему он еще жив?!
— Закрывай! — кричал Каргин и тряс Жмурика за плечо. Он еще не понял, что парень мертв.
Строев вот-вот ворвется в незамкнутый круг, сметая заклинание. Он палил и палил из револьвера. По счастью, мазал. Игнат Ковылин прыгнул навстречу жандарму — прямо под огонь. Ротмистров палец продолжал давить на курок, но патроны в барабане уже кончились. Двое здоровенных мужиков столкнулись в воздухе, рухнули на землю.
— Помоги! — рявкнул я Каргину.
И мы осторожно подняли Жмурика, ухватив его под мышки. Только бы не нарушить заклинание! Внесли покойника в центр круга. Я с трудом разжал его пальцы и взял амулет.
Того и гляди, мы станем такими же «растениями», как и конвойные, что ползают сейчас меж сосновых стволов. Надо немедленно замкнуть круг, но мне не сделать этого — пока Игнат цел. Сцепившись с ротмистром, он шебаршился на земле в сажени от границы круга. Я не могу оставить Ковылина на съедение ночнухам. Он спас всех нас полминуты назад!
ebooksa