Знакомое название удивило. Сен-Дени – королевское аббатство, усыпальница владык Франции!
– Вы, наверно, знаете, гражданин Люсон, что два месяца назад Конвент постановил уничтожить все памятники деспотизма. В том числе и королевские могилы.
Я кивнул. Да, это я помнил…
– В Сен-Дени приехал гражданин Жавог, собрал рабочих… А дальше…
Он оглянулся, словно под столом мог прятаться сам гражданин Вадье.
– Я не выдумал это! О-о! Мне рассказывали… Когда вскрыли могилу Генриха IV и вытащили его тело, один негодяй ударил Короля по лицу. И ночью Король встал, дабы покарать нечестивца!
Внезапно я поверил. Мертвый Король, тот, кто когда-то спас Францию, встает, чтобы отомстить за поруганную страну…
– Это, конечно, не поставят… – вновь вздохнул индеец, – но…
– Поставят! – не выдержал я. – Обязательно поставят! И, надеюсь, очень скоро…
Наши глаза встретились, и д"Энваль виновато улыбнулся:
– Нет-нет! Я не это имел в виду! Я вовсе не хотел писать о политике. Меня привлек сюжет – Сила, неведомая, но грозная…
Парень испугался. Знай, какой документ спрятан у меня в кармане, он испугался бы еще не так. Похоже, и драматургам не удавалось забыть, в каком городе и в какой стране они живут.
– Не будем об этом, – заявил я самым непринужденным тоном. – Лучше расскажите о своих штудиях. Как там французские Гомеры?
Индеец встрепенулся, глаза под толстыми линзами вспыхнули.
– Вы не поверите, друг мой! На следующий день после нашего разговора мне удалось найти… Вернее, мне просто повезло. О-о, великий случай! Один мой приятель вернулся из Бретани, где нашел удивительную вещь. Вот…
Из ящика стола был извлечен толстый лист бумаги. Нет, не бумаги – пергамента. Красная киноварь буквиц, цветные заставки, странные непривычные литеры, идущие слитно, без разрывов…
– Из какой-то книги? – предположил я.
– Рукопись! Рукопись, друг мой! Не позже двенадцатого века! Представляете?
Я вспомнил Шарля Вильбоа. Тот занялся житиями блаженных отцов. А о чем пойдет речь тут?
– Вот… – индеец прокашлялся. – Я разбирал всю ночь, это на старофранцузском… Слушайте!