Вот спасибо! Хламидомонадой уже величали!
— Люди и так получили то, на что не имели права даже взглянуть, — Землю. Так пусть хотя бы живут по Закону. Пусть их Царство будет лишь тенью — но тенью Царства настоящего, истинного! И незачем каждый раз устраивать людям экзамен, они его все равно не выдержат. Я ошибся — доверился одному... гамадрилу. Расхлебывать мне — с него, гамадрила, какой спрос? Ты должна мне помочь, Папия, помочь наконец построить Царствие Земное, единое, живущее согласно Закону. Поговори со своим Учителем, он к тебе хорошо относится, он тебе верит!..
На миг представилось, что мы с этим рыжим в сказке — такой, как мне в детстве рассказывали. Встретил путник бога, тот его попросил (в сказках они, боги, всегда чего-то просят), а путник в ответ: даю, мол, чтобы Ты дал. Мешок золота, невесту-красавицу... Или дюжину молний, чтобы поразить проклятую шестую когорту!
А почему бы и нет? Даже если Закон их нарушу, если меня саму молнией испепелят! Посмотрела я на Самаэля, брата Учителя, подумала... Почему? А потому, Папия Муцила. Потому! ^
— А скажу о тебе Учителю, как только увижу. Больше мне помочь тебе нечем. А сейчас — уходи, Самаэль!
— Прогнала, значит? — Учитель покачал головой, хмыкнул. — Моего брата, Самаэля Вершителя, что подобен высокой горе, Владыку розового пламени? Так и сказала: «Уходи»?
— Угу.
Не засмеялся, только воздух вдохнул. И я так умею — если смеяться очень хочется, а нельзя.
— Наглая бесхвостая обезьянка прогоняет Самаэля? И он уходит? Ох, Папия! Знаешь, что он Мне потом сказал?
И вдруг я поняла — Учителю вовсе не смешно. Странное дело — им, сотворенным Отцом, трудно понять нас, обезьян. Нам проще. Во всяком случае, мне.
— Он меня испугался, Учитель. Вы, дети Отца, привыкли бояться силы. И если кто-то не боится вас...
Его взгляд не скользнул — ударил. Выдержала — не отшатнулась.
— Это хорошо, Папия, Моя ученица, что ты его прогнала. Самаэль и все прочие должны знать свое место. Хорошо! Но хорошо лишь то, что хорошо кончается. Понимаешь, о чем Я, обезьянка?
Подумала. Поняла.
— Хорошо то, что люди смертны. И я — смертна. Мне никогда не стать сильнее вас, Сыновей Отца. Я просто не успею... Кажется, мы с Тобой вместе придумали еще притчу, Учитель?
— Угу.
Этот разговор случился позже, много позже. К через год после того, как я ушла из Рима. Спартак тогда был еще жив.
— Узнал я, госпожа Папия. Как есть, узнал! В Ноле декурион наш занят очень, да так, что и на день отлучиться не может. Я с рабом его, с привратником, в таберну завернул...
— В Ноле... Декурион Феликс Помпеян в Ноле. В Ноле… Когорта «Жаворонок». Спасибо, Аякс! Кажется, мы сделали все, что можно. Или нет?
— Да, Папия, чего мы еще с тобой сделать могли, вдвоем-то? Когорты Глабра окружить, стрелами засыпать, в плен взять и на крестах развесить? На себя лучше погляди — не белая ты даже, зеленая, ровно лягушка. Хватит, ложись спать!