Посланник

Дорога до Петербурга была веселой и скорой. Подъезжая к дому, они заметили много ряженых и всякого другого честного люда, которые, преградив дорогу сватам Никиты, стали требовать оплату за проезд.

Не скупитесь, сватья! Будет свадьба весела! — кричали дети. Взрослые же, окружив карету, просили невесту выйти и показать себя. Выйди, выдь, красавица! Пусть жених тобою славится! — они раскидывали пшено и монетки на землю, куда ступала ножка Карины. Она прижалась к Никите, не зная, что ей следует делать дальше. Но верная Глаша, став позади них, все время подсказывала Карине.

Никита стал требовать подарков от веселящихся за смотрины своей жены, как полагалось по обычаю. Люди стали танцевать и петь, восхваляя будущих супругов. Никита попросил Карину снять вуаль, и та открыла свое лицо. Толпа радостно загудела со словами:

А невеста хороша и достойная жена!

После этих церемоний люди пропустили кареты, и Никита приказал всем направляться в церковь, где должно было состояться венчание.

Народу было много. Давно люди не видели столь красивого и пышного венчания. Никита сначала поехал домой, где Карина должна была облачиться в свадебное платье.

Их венчал митрополит Стефан Яворский. До того все было красиво и торжественно, что многие не могли сдержать слез.

Среди многочисленных гостей и просто зевак Никита увидел Шамхана. Велика была его радость при виде молодого друга своего. Никита заметил, как сильно изменился он. Черная борода делала лицо молодого слуги Аллаха намного взрослее. Взгляд его стал более серьезным и спокойным. Возбужденный блеск в глазах его уступил место рассудительному и задумчивому взгляду. Никите, как и прежде, было легко говорить с ним. Сашкины шутки Шамхан воспринимал теперь не так болезненно, как раньше, а наоборот, старался вникнуть во все разговоры друзей и советами помогал многое им заново осознать.

К большому сожалению друзей, Шамхан не мог оставаться более в Петербурге. Главный имам ждал с нетерпением его возвращения, и он, тепло попрощавшись с друзьями, двинулся в обратный путь.

После веселой и красивой свадьбы, запомнившейся людям надолго, зажила молодая чета ладно и честно в палатах Преонских.

* * *

Прошло чуть более года. В доме Преонских уже с нетерпением ждали появления первенца. Милан с семьей приехали второй раз в гости к своему зятю и были обрадованы тем, что смогут успеть увидеть внука перед отъездом.

Каролина уже вовсю управляла домом и делами своего отца. Она тоже приехала на несколько дней к сестре, но уговоры Карины и Сашки заставили ее задержаться.

Вся семья только вернулась с императорской охоты, как к Преонскому прибыл гонец. Он донес, что герцог Голштинский Фридрих хочет, чтобы в морской прогулке, организованной Петром, принимали участие и его друзья.

— Их… величество… император и герцог, зять его… требуют вас с женой… с утра сегодня! — запыхавшись, сказал он.

— Хорошо, передай, что мы будем, — ответил Никита и жестом пригласил его войти.

Карина вот-вот должна была родить. Никите хотелось, чтобы супруга его отказалась от таких прогулок. Но Карина ответила, что морской воздух пойдет ей только на пользу.

Каролина приболела и не могла поехать на прогулку, хотя очень хотела. Милан и Мери тоже остались в доме. Герцог не обмолвился о желании видеть их, и потому они решили не злоупотреблять гостеприимством Никиты и не ставить его в неудобное положение перед Фридрихом. Мери и Милан решили съездить в поместье Преонских на окраине Петербурга и остаться там до возвращения молодых.

Вместо покойной Дуни в доме теперь всем заправляла Глаша. Никита поначалу выгнать ее хотел — боялся он ревности ее. Все же передумал в последний момент. Глаша же, сделав вид, что благодарна судьбе и хозяину, который оставил ее в доме, рьяно взялась помогать молодой хозяйке.

Глядя, как Карина и молодая домоправительница сошлись в ведении хозяйства и как Глаша следила за хозяйкой своей, чтобы та, не дай Бог, чем себе не навредила, Никита успокоился, но всегда оставался настороже.

Вот и сейчас встретила Глаша гонца, а сама так и поглядывает в сторону хозяина. Так и хочется Никите иногда закричать: «Ну что ты на меня так смотришь? Чего тебе надо?»