Я открыл рот и выпалил первое, что пришло в голову:
— Да, я опоздал. Придется вам как-то с этим жить. — И уселся.
Кардинал уставился на меня в упор, потом прикрыл глаза и потер веки:
— Испытываешь меня, мистер Райми? Хочешь проверить, как далеко можно зайти с провокациями?
— Нет. Просто не запасся никакими оправданиями и отговорками. И раньше прийти не мог. На этом, с моей точки зрения, инцидент исчерпан.
Кардинал открыл глаза и осклабился:
— Мне случалось убивать за косой взгляд. Почему ты считаешь, что тебе сойдет с рук переходящая все границы наглость?
Вопрос был, видимо, риторическим, но я решил ответить:
— Потому что вы хотите сделать меня своим… — Я вовремя осекся, сообразив, что перегибаю палку.
Кардинал склонил голову набок.
— Своим преемником? — поддел он.
— Не исключено, — тихо произнес я, решив, что надо ковать железо, пока горячо.
— Ты действительно возомнил, что я назначу тебя в обход людей, которых знаю не первый десяток лет и которые по сотне раз доказывали мне свою преданность?
— Не исключено, — повторил я, уже совсем шепотом.
— А как у тебя с преданностью?
Я вспомнил Аму Ситуву:
— По обстоятельствам.
— Странный ответ. Но мне нравится. — Он вдруг улыбнулся, совершенно неожиданно. — Да, мистер Райми, я выбрал тебя в возможные преемники. — Сердце тут же екнуло и ликующе забилось, но Кардинал предостерегающе поднял палец, чтобы я не обольщался. — Я надеюсь прожить еще долго, так что на примете могут появиться и другие. Плюс уже сейчас есть несколько довольно сильных претендентов. Так что не раскатывай губу. Я не собираюсь в ближайшее время передавать бразды правления, тем более зеленым юнцам. Посмотрим, как ты себя покажешь в ближайшие лет десять. Если будешь все так же крепнуть и расти и если не передумаешь, то тогда и вернемся к разговору.
— Конечно не передумаю.
— Не зарекайся. Мой преемник должен быть жестоким, бессердечным, самовлюбленным. Он должен жить ради своей империи и любить только ее. У тебя есть кто-то, ради кого ты готов отдать жизнь: мать, сестра… друг?