Шторы из плотного чёрного бархата, купленные Арлой накануне, почти не пропускали свет. Казалось, в комнате наступили серые сумерки…
Вошла Арла и принесла таз с водой.
– Поставь его у кровати, – распорядился Тарк. – Нам нужно смыть кровь…
Лиз лежала неподвижно, как изваяние. Тарк подошёл и коснулся её руки. Рука была холодная. Кусочком чёрного бархата он осторожно смыл кровь с её шеи.
– Теперь давай своё зелье, Торн.
Из сумки, – той самой, которая была с ним в ночь его спасения, – старик достал пузатую колбу, на дне которой плескалось тёмное варево.
Тарк вынул пробку и вылил на ранку немного тёмной жидкости. Лиз не шевельнулась.
– Она не чувствует. Хорошо… Положи бутылку на место.
Он вылил слишком много. Тёмное пятно медленно расползалось по подушке…
Арла хотела вытереть пролитую жидкость, но Тарк остановил её.
– Осторожно! Это яд. Не касайся его руками.
Рука Арлы остановилась на полпути.
– А как же она?.. Она не умрёт?..
– Не волнуйся. С ней всё будет в порядке… – заверил Тарк.
Торн разложил на столе болотные травы.
– Так… А теперь приступим. Во имя Чёрного Бога, имя которому – Сатана…
Голос Тарка звучал спокойно и ровно. Это была его далеко не первая молитва такого рода.
– Приди, Сатана, поднимись из Ада. Во имя вечного огня я зажёг тебе красную свечу, – горячую, как адское пламя… и синюю свечу – во имя призраков, что бродят в ночи. Я зажигаю серую свечу – цвета сумерек, страха и теней… во имя нашего Храма, чьё призвание – служить во славу Тебе. И вот я зажигаю чёрную свечу, – цвета мрака и смерти. Гори во имя тления, земли и глубоких могил. Четыре свечи горят во имя чёрного Бога. Приди! Я призываю тебя, Сатана!
Трудно сказать, что было тому причиной, но во время чтения молитвы на шее у Лиз, в том месте, где виднелись следы зубов Тарка, выступили алые капли крови.
Торн высыпал на рану какой-то тёмный порошок.