Нужно освободить деда. Любой ценой — освободить.
— Посторонитесь! — велел дежурный, буквально сдвигая их с дороги. — Кто-нибудь, отведите детей в свободный меморий, пусть подождут, пока всё кончится. — Он рухнул в кресло и заелозил «мышкой» по «коврику». — Что ж за день-то сегодня такой, в бога-душу-м-мать!.. Артём, проверь, чтобы все входы корректно заблокировались, опечатываемся до наступления полного штиля. Сообщи на этажи и лифтмастеру. М-мать, ведь недавно же была профилактика, что на них нашло-то!.. — Дежурный заметил Сашку с Настей и Лебедем и заорал: — Аннушка, я неясно изъясняюсь? Почему они до сих пор здесь?!
Сутулая рослая тётка в очках ухватила Настю за плечо и с фанерной вежливостью попросила всех троих идти за ней. И не волноваться.
— А что вообще тут происходит? — спросил Лебедь. — Воры залезли? Или террористы?
— Нет, нет, это учебная тревога. — Тётка говорила так, будто набила рот недоваренным картофелем. — Всё в порядке. Я отведу вас в меморий, посидите там, пока тревогу отменят.
— Точно учебная?
— Конечно, конечно. Какая ж ещё?
— Ну, мало ли. А вот откуда вы знаете, учебная она или нет? Это ж смысла никакого — предупреждать, что учебная: тогда никто не будет стараться, если всё понарошку.
Болтай, думал Сашка, давай же, заговаривай ей зубы. Только бы не услышала…
Дед пел.
Их почти силой впихнули в меморий — пустую комнату, где был только стол да несколько стульев. Стены были обшиты мягкой материей, в дальнем углу висела икона Искупителя.
— Что это вообще за штуки?! — прошипел Лебедь, когда они остались одни. — Так и с катушек можно свихнуться, ты бы хоть предупреждал, Турухтун. Офигеть просто!..
— Она не уходит, — сказала Настя, присев у замочной скважины.
— Как не уходит?!
— Стала, подпёрла стенку, разговаривает по рации.
— Бли-и-ин…
— Что говорит?
— Тише вы! Говорит: «хорошо, прослежу». Это, наверное, за нами проследит.
— Ясно, что за нами, за кем же ещё.
Настя отошла от двери и села на стол.