Душница

Он упал на одно колено, поставил сумку на пол и догадался наконец посмотреть по сторонам. Никого. Справа балкон уходил вниз, слева — загибаясь, тянулся кверху. Он охватывал всю башню тугой узорчатой лентой, сжимал, словно пружина. По идее, любой, если бы захотел, мог подняться или спуститься по нему пешком, но на деле всегда какая-нибудь секция была в лесах. Душницу бесконечно подновляли, восстанавливали, улучшали…

Здесь лесов не было — и не было сетки, предохраняющей от случайного падения. За всю историю душницы никто ни разу не пытался, выпрыгнув с балкона, свести счёты с жизнью. Здесь не полуостров, здесь заботятся о душе.

Сашка расстегнул «молнию» и достал мяч. Снова вздрогнул, когда коснулся его поверхности.

И ещё раз — услышав голоса этажом ниже.

Хриплый:

— …безумие какое-то.

Нарочито спокойный, рассеянный:

— Мне только что звонил Григорьев с двести пятого. И Храпко: у них на сто девяностом то же. Как будто эпидемия, цепная реакция.

— Бр-р-ред! Боже, какой бред! Ты связывался с патриархом?

Собеседник хриплого затянулся папиросой, выдохнул.

— Велели стравливать пар. Точней — выпускать.

— Что-о-о?! Они вообще понимают?.. И кто это «велели»?

— Успокойся, решение согласовано на высшем уровне. Времени нет, надо всё делать оперативно. Я уже велел поднять списки. Тех, кого не посещали больше года, — в первую очередь. — Ещё одна затяжка. — Уже должны были объявить, что поступил звонок, якобы кто-то из застенных радикалов пронёс бомбу. Эвакуация, полная блокировка. К вечеру управимся.

— А если они не уймутся? Ты помнишь, как в семьдесят втором?..

— Выпустим столько, сколько потребуется. Всё, точка.

— Но мы же… это ведь хуже убийства, Вадим! Ты же верующий человек, должен понимать…

— Что я должен понимать? «Лишаем их шанса на искупление грехов»? «Ввергаем в пучину огненную»? А может, наоборот? В любом случае сейчас это не имеет никакого смысла. Диспуты потом, сначала — дело. «Мёртвые к мёртвым, живые — живым». Классиков надо читать, Андрюша, классиков.

Они ушли, точно ушли, но Сашка ещё какое-то время так и сидел: упершись одним коленом в ледяной пол балкона, сжимая в руках пульсирующий мяч. Из оцепенения его вывел звонок мобильного.

— Да? — Он прижал мобильный плечом к уху и начал отрывать полоски скотча. — Да, я слушаю, говорите.

— Турухтун?