Весь вечер девушка не находила себе места. Встревоженная, подавленная, она бродила по дому, не зная, чем себя занять. И, решив, наконец, выпить чаю, зашла на кухню.
Следом за ней туда стремительно влетел Бубело, появившийся непонятно откуда.
— Что ты творишь, красна девица?! — набросился он с упреками, даже не поздоровавшись. Выражение его лица, обычно спокойное и самодовольное, было злым и растерянным. — Ты же дала обет вечной верности и послушания! Нарушить его — значит обречь себя на лютые страдания. Самые лютые! Длящиеся до окончания времен!
Архелия, ничуть не испугавшись внезапного появления демона, исподлобья взглянула на него и дрогнувшим от волнения голосом поинтересовалась:
— И что же такого со мной будут делать?
— Это трудно передать словами! — он рывком отшвырнул табурет подальше от стола и сел, придерживая свой балахон. — Это надо видеть! Я расскажу тебе то, чего Евдошка не рассказывала, потому что и сама ничего толком не знала об аде и участи ведьм после смерти. Так вот, когда ведьма умирает, она попадает в темное царство Денницы — в место вне Божьего ведения и руководства. Обитатели этого царства лишены всякой надежды на вечную жизнь. Настанет Судный День — и все мы исчезнем без следа, словно и не было нас никогда. Единственное утешение бесов, посвященных колдунов и ведьм в том, что он, Страшный Суд, возможно, случится не скоро. К тому же сгинуть без следа и памяти — все-таки не самое страшное. Намного страшнее — муки ада, на которые обречены грешные души. Хотя у них и остается надежда на спасение из пламени, на избавление от страданий по воле Всевышнего в день Страшного Суда. Ведьма же, которая когда-то отвергла Бога, а потом проявившая непослушание черным силам и оттого проклятая ими, вдвойне несчастна, потому что обречена на мучения до Суда, а после него — на исчезновение, как и все мы.
Девушка тяжело опустилась на табурет и, опустив голову, задумалась. Но ненадолго, уже через минуту она с пафосом заговорила:
— Все эти ужасы, о которых ты рассказываешь, ожидают меня лишь после смерти. А я ведь пока что живая и не собираюсь скоро умирать. У меня есть время покаяться, отречься от своего звания ведьмы, прервать отношения с черными силами.
— Это невозможно! — закричал демон, пропекая ведьму своими глазами, ставшими почти красными. — Никто не позволит тебе бросить нас и остаться безнаказанной! Ты, которая по собственной воле давала обет служить Деннице, уже вне ведения Бога! В нашей власти опутать твою душу веригами величайшего уныния и скорби, отчаяния и чувства полнейшей безысходности, которые помрачат твой рассудок. И уже этой ночью ты наложишь на себя руки! Вспомни, как сгубила Евдошка Маньку Сысоеву! Ты хочешь такой же участи? Ты хочешь, чтобы завтра твое окоченевшее тело нашли подвешенным к люстре?!
Архелия метнулась к холодильнику, достала графин со взваром и, налив себе полную чашку, одним духом выпила. Ее сердце, сжатое ледяной рукой страха, трепыхало, как осиновый лист на ветру, горло перекрывал ком горечи, мешающий дышать на полную грудь. Девушка в мельчайших подробностях вспомнила, как покойная бабушка в один миг вселила в душу Платона Невечери животный страх и полностью подчинила его своей воле. Так это сделала бабушка — обычная ведьма. А на что способны они — Бубело, Равза, Леонард?!
Архелия упала на табурет, обхватила голову руками, согнулась пополам и застонала от бессилия.
Толстяк молча наблюдал за ее мучениями.
— Неужели нет никакого выхода? — через некоторое время срывающимся голосом спросила она, отрешенно глядя в пол.
— Да, выхода нет! — сурово подтвердил Бубело. — Ты должна повиноваться!
Девушка потерла ладонью грудь, стараясь успокоиться и заставить свое сердце биться ровнее. Затем тяжело вздохнула и негромко обратилась к Бубело:
— Скажи, зачем понадобилась смерть Сергея Антоновича?
— На нем грехи матери! — мрачно молвил демон. — А дети всегда расплачиваются за деяния своих родителей, а иногда — даже внуки, правнуки и праправнуки… Ничего не попишешь — таков закон бытия.
— Пусть так! Но неужели нельзя, чтобы не я, а кто-то другой провел этот обряд смертельной порчи? — в глазах молодой ведьмы застыли слезы. — Ведь Сергей Антонович — мой дядя!
Бубело отрицательно покачал головой:
— Обряд должна провести именно ты! Это воля Леонарда. Он проверяет твою преданность и покорность его воле.
ebooksa