— Но ты ведь сама напала на нее, — проронил парень, отходя от супруги.
Дианка схватилась за голову, согнулась пополам и, вздрагивая всем телом, стала вопить на всю улицу:
— Сволочь! Мерзавец! Чтоб ты подох! — Потом вдруг заговорила приглушенно и с жаром, пропекая ненавидящим взглядом свою соперницу: — Чем она лучше меня?! Чем?! Тем, что барыня, тем, что богатая? Так она потаскуха, ведьма, она собственного отца укокошила! Она и тебя, Колька, когда-нибудь порешит! Ты хочешь этого? Хочешь? Чего тебе не хватает в семье? У тебя есть я, есть маленький сын и будет…
Микола не дал ей договорить, схватил за плечи и выпалил в лицо:
— Заткнись сейчас же! Мне без Лии не жить! Я должен быть с ней, а не с тобой!
Рот женщины перекосился, из глаз хлынули слезы. Рыдая, она понеслась к калитке.
Архелия тяжело вздохнула и указала Грицаю кивком на дверь:
— Зайди! Мне нужно тебе кое-что сказать.
Он послушно проскользнул в веранду и стал стаскивать с ног заляпанные грязью резиновые сапоги.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Дианка. На заплаканном лице — гримаса отчаяния и решимости, руки сжаты в кулаки.
— Так что, Колька, что? — глотая слезы, стала допытываться она. — Между нами все, да? Все? Я тебе не нужна? Сын тебе не нужен?
Микола опустил голову и тяжко вздохнул. Но голос его прозвучал, на удивление, твердо:
— Я хочу остаться с Лией!
— Так, да? Так? — с болью выговаривала молодка. — Тогда все! К сыну я тебя не подпущу! Сейчас же заберу его и уйду к своим родителям! А завтра, слышишь, завтра с утра поеду в больницу и…
— Уйди, я тебя прошу! — медленно проговорил Грицай, прижимая руку к сердцу. — Очень прошу!
Дианка соскользнула с крыльца, наклонилась, подхватила кусок липкой грязи и швырнула в рычащего Рекса, а затем, едва переставляя ноги, поплелась к калитке.
Архелия смотрела на сгорбившуюся спину уходящей женщины и чувствовала, как гнев и обида покидают сердце, уступая место жалости.
Микола стоял, прислонившись спиной к стене, и о чем-то напряженно думал. Его глаза смотрели в одну точку, а темные, обветренные пальцы нервно теребили пуговицы расстегнутой фуфайки.
Пес, успокоившись, залез в конуру погреться, и, наконец, стало тихо. Только в соседнем дворе озабоченно гоготали гуси, а с улицы доносилось унылое завывание — это крепко поддатый Сан Ваныч брел из магазина в свой опустевший дом.
Девушка плотно закрыла дверь веранды, тронула парня за плечо и тихо спросила:
ebooksa