Грицай, свернувшись калачиком, спал на куче пустых мешков. Рядом с ним стояли с виновато опущенными головами Стовба и Зинченко, оба — совершенно трезвые с виду.
Фермерша опустилась возле Миколы на колени и начала трясти его за плечо. Но тот лишь что-то нечленораздельно промычал и несколько раз вяло махнул рукой.
— Да я уж пыталась его разбудить! — Сысоева нервно теребила краешек своего мохерового шарфа, свисающего через плечо. — Бестолку! Он совершенно невменяемый!
— Что же делать? — растерянно спросила Архелия, конкретно ни к кому не обращаясь. — Не дежурить же возле Миколы, пока он проспится?
— И здесь его не бросишь, склад ведь надо закрывать, — прибавил Зинченко, с опаской косясь на фермершу. — Чего доброго, Колька закурит да спьяну бросит непогашенный окурок. Пожар…
— Нужно позвонить Косте Беспалому, пусть сюда машиной подъедет, — подсказала Райка. — Погрузим Грицая и отвезем домой.
— Звони! — согласилась девушка. — И скажи, чтобы поторопился!
Минут через пятнадцать к складу подкатила черная иномарка.
Втроем мужчины переложили Миколу на кусок брезента, а затем, сопя и матерясь, стали запихивать его в салон.
Архелии смотреть на все это было тошно. Расстроенная, она стояла посреди склада спиной к выходу и негромко переговаривалась с Сысоевой.
Оглянулась лишь тогда, когда автомобиль отъехал, и, спохватившись, с досадой хлопнула себя руками по бокам:
— Ой, я же не отдала хлопцам ключи от дома! Теперь придется бежать за ними!
Девушка впопыхах кивнула Райке и выскочила из помещения.
Однако машины возле двора не было, и девушка поняла, что Костя по незнанию повез Миколу в его отчий дом.
Она с минуту постояла у калитки и, не переодеваясь, отправилась прямиком в сарай кормить свою живность.
Запухший и бледный, Грицай появился поздно вечером. Он вошел в прихожую и остановился, смущенно потупив взор.
Архелия не стала сыпать укорами, хотя до этого была готова закатить скандал, лишь хмуро взглянула на парня и тихо спросила:
— Ужинать будешь?
— Не! — покачал он головой. — Совсем не хочется…
— Тогда раздевайся и ступай в ванную! А я постираю твою одежду.