– И ты носишь его, потому что?.. – В голосе слышится веселье, но в то же время Коул озадачен, наверняка гадает, зачем порядочной молодой девушке понадобилось такое оружие.
Может, дело в том, что меня нельзя причислить к категории порядочных?
– Для защиты. – Чувствуя его любопытство, беру нож и ловко проворачиваю в руке – части складываются со зловещим щелчком лезвия, и глаза Коула расширяются. Я еще пару раз открываю и закрываю балисонг, а затем убираю его обратно в сумку.
– Откуда он у тебя?
– От Швайнгарда Великолепного. – Неверие отражается на лице собеседника, и внезапно я раздражаюсь. – Шпагоглотатель. Он дал мне нож и научил им пользоваться.
– Шпагоглотатель? – Его голос недоверчиво повышается.
Внутри вспыхивают стыд и разочарование, и я отворачиваюсь. Я вспоминаю, как каждую ночь в обеденном шатре Швайнгард отдавал мне свой десерт, как волновался, если я гуляла в одиночестве, и как пытался не смеяться над моими неуклюжими попытками метать ножи. Я любила Швайнгарда, так почему должна этого стыдиться? Потому что он недостаточно респектабельный? Потому что он из цирка, а руки его покрыты татуировками?
– Может, лучше вернемся домой? – спрашиваю, нарочно меняя тему. Кто-то такой благопристойный и правильный, как Коул, не поймет мою цирковую семью.
– Конечно.
Он протягивает руку, и я вновь не понимаю его эмоций. Не то что они перемешаны и неразборчивы, как у некоторых... Нет, их просто будто не существует.
– И что же ты здесь делала, спрашивается? Это небезопасный район, особенно ночью.
От этих слов гнев накрывает меня с головой, и я отвечаю:
– Вышла прогуляться и заблудилась.
Коул хмурится:
– Ты не должна ходить одна по ночам. О чем думает твоя мать?
Я останавливаюсь и отдергиваю руку:
– Мне абсолютно ничего не угрожало! – И тут же исправляюсь: – Ну, пока я не заблудилась. Кстати, а что ты здесь забыл, раз это такой плохой район?
– У меня была назначена встреча, – быстро отвечает Коул.
Что за встреча может быть в таком месте в воскресенье ночью? Но я молчу.
Снова беру спутника за руку, и мы двигаемся дальше.