Небеса ликуют

22
18
20
22
24
26
28
30

В его голосе проскользнул упрек. Бог Марс не мог вслух сказать о бегстве.

— Решено взять половину пушек, самых новых, всех лошадей и…

Мы одновременно обернулись в сторону погасших костров. Люди в белых свитках спали, не зная о том, что мистерия уже начинается.

— Их приказано не брать! Представляете, Гуаира? Никого не брать, у переправ выставить заслоны… Мои мушкетеры уже там, я ничего не мог сделать, мне приказали! Я пришел, чтобы забрать вас!..

Шепот исчез, крик вырвался наружу. Пикардиец бухнулся на землю, обхватил голову руками.

— Гуаира! Я ведь воевал! Я знаю, что такое приказ, но солдат нельзя бросать! Пусть эти люди — простые вилланы, но они смелы и отважны, они пришли сюда добровольно! Mort Dieu! Я пытался спорить, но вы ведь знаете мой русинский!..

* * *

Бедняга! Да будь он самим Златоустом!

Наивные парни в белом пришли воевать за свободу. Им разрешили — и воевать, и умереть. Генерал Джаджалий присягал на Евангелии и кресте, но сейчас командует не он, а Иоанн Богун никому ни в чем не клялся.

— Приказано пустить слух, что поляки прорвались за реку, а потому наш маневр — всего лишь вылазка. Решили не брать даже этого… кардинала, чтобы все подумали, будто войско остается…

И действительно! Зачем бегущей армии митрополит Коринфский? Еще один мученик в коллекции брата Азиния!

Брат Азиний! Сьер еретик!

— Нас не подпустят к переправе? Вместе с посполитыми? — спросил я, заранее зная ответ.

Шевалье в отчаянии помотал головой.

— Нет, будут стрелять! Mon Dieu! Мой пращур погиб при Азенкуре, потому что не захотел бежать, бросив своих вассалов! Гуаира, вы же умный, придумайте что-нибудь!

Ответить было нечего. Еще несколько дней назад, когда я помогал отводить прочь от лагеря взбесившиеся воды Пляшивки, мне очень не понравились вопросы, которыми засыпали меня сьеры реестровцы. Их очень интересовало, пройдут ли по новым гатям лошади и пушки. О людях — не спрашивали.

— Верните своих мушкетеров сюда.

— Что? — Дю Бартас удивленно поднял голову. — Сюда?!

— Сюда, — кивнул я. — Скажите, что любой, кто попытается оставить позицию, будет расстрелян. Это первое. Второе — разбудите посполитых… вилланов и прикажите им собрать все возможное оружие. Третье — тащите на редут попа и мальчишку. Все! До моего возвращения ничего не делать, ясно?

Шевалье принялся в задумчивости лохматить свою бородку, но я не стал ждать ответа.

Мистерия началась.