Но было и то, о чем мне тяжело говорить. Я сделала кое-что ужасное. Действительно ужасное.
Я убила Зиму. Я не хотела. Я собиралась обратить его, но все вышло из-под контроля, стоило мне запустить клыки в его вену. Пить чью-то кровь совсем не то же, что делиться своей. Это как дождь из розовых лепестков, как река молока и меда, как все теплое и приятное, что только есть в мире. Это все равно что пить свет.
Я прижимала его к себе и пила, пила, пила. Я как будто растворилась в нем. Мы были ближе, чем когда-либо в жизни, мы вдвоем были внутри моих вен. Но теперь мы больше не сможем смеяться вместе, он больше не будет помогать мне выбирать одежду. Никто и никогда не будет понимать меня так, как он.
У меня больше не будет брата-близнеца. Больше никто не узнает во мне смертную, которой я была. Последнее, что оставалось от той девушки, которой я перестала быть, умерло вместе с ним. Осталась только Полночь.
Думаю, этого бы никогда не случилось, если бы не мое желание стать вампиром. Если бы я не мечтала стать великолепным чудовищем и сохранить свою красоту на века. Но, хотя я буду скучать по Зиме каждую секунду грядущей вечности, я знаю – он бы хотел этого для меня. И в память о нем я вцеплюсь в горло этому городу.
Кстати, мои верные друзья и читатели, я думаю, вы заслуживаете предупреждения. Эти видео не слишком приятно смотреть, но мы договаривались, что хотим видеть, как все происходит на самом деле.
Глава 27
Ворота дома Люсьена Моро были открыты. Вышибалы выбирали гостей из толпы, собравшейся у входа. Тана увидела девушек в красных коктейльных и черных вечерних платьях, с веками, блестящими от подводки и теней, с накладными ресницами, и парней в узких пиджаках. Валентина сказала, что выделиться будет трудно, и это оказалось правдой.
Тана выбрала длинное шелковое платье цвета слоновой кости с глубоким декольте – такое носили молодые звезды в старых фильмах. С разрезом на бедре, который показывал много, но скрывал царапину. В отличие от большинства посетителей вампирской вечеринки, у нее не было следов на сгибе локтя, вообще никаких следов, кроме старого шрама на руке. Она надеялась, что это привлечет внимание и поможет войти внутрь, если имени Джеймсона не хватит. Собранные в высокую прическу волосы, закрепленные двумя гребнями, обнажали ее шею и гранатовое ожерелье, каждый камень в котором сверкал, как капля крови. Она надеялась, что выглядит чистой и свежей, как маленькое наивное жертвенное животное.
Тана оставила ботинки, куртку и рюкзак в магазине, а остальные вещи сложила в винтажный медный клатч, украшенный чеканкой в виде позолоченной львиной головы. Отверстия на месте глаз были заполнены клеем: видимо, раньше там были камни. Нож Тана привязала двумя кожаными ремешками к бедру.
У нее ушел почти час на то, чтобы подобрать наряд, и еще пятнадцать минут она провела перед окном в попытках укротить свои волосы. Потом Валентина усадила ее перед зеркалом, наложила тени, подчеркнула брови серебряным карандашом и накрасила губы бледно-розовой помадой. Когда Тана шла к воротам, клатч бился по ее бедру, и мелочь внутри звенела.
На Валентине было платье цвета бронзы, расшитое мерцающим бисером и открывавшее длинные ноги. Львиная грива волос свободно спадала на плечи, золотой макияж блестел ярче, чем обычно. Тана улыбнулась ей, пока они пробирались через толпу.
Вышибала был крупным мускулистым мужчиной с длинными волосами, перевязанными черной бархатной лентой. Его взгляд на мгновение остановился на Тане, но вместо нее он пропустил высокую девушку – практически голую, если не считать облезлой норковой шубы. Тана подобралась поближе, в тот момент, когда внутрь прошли трое парней в кожаных штанах. Потом вышибала выбрал двух казавшихся близнецами девушек в одинаковых восточных платьях из зеленого шелка и с одинаковыми медно-рыжими каре.
– Наш друг есть в списке! – крикнула Тана, надеясь, что вышибала ее услышит.
– Ваш друг? – с сомнением переспросил он. – Правда? И как же его зовут?
– Джеймсон, – сказала Тана, привставая на носки и пытаясь заглянуть в его папку.
– Просто Джеймсон? – спросил он, снисходительно улыбаясь.
Валентина шагнула вперед, излучая какое-то высокомерное нетерпение.
– Вы прекрасно знаете, как его зовут. Джеймсон Рамирес Алонсо. Он пригласил нас встретиться здесь и обещал, что мы пройдем внутрь без проблем. Это просто смешно.
Вышибала, судя по виду, хотел еще поспорить, но что-то в поджатых губах и скрещенных на груди руках Валентины его остановило.