Тот утвердительно кивнул.
– Вот и нормально, поехали, – сказал Николай и забрался в машину.
Полуторка помчалась вперед, набирая скорость.
Посмотрев на шофера, Кузьмичев увидел, что на том старая военная форма: гимнастерка без ремня и стоптанные кирзовые сапоги.
– Что, браток, недавно со службы? – спросил он.
Водитель кивнул.
«Неразговорчивый, черт», – отметил Кузьмичев и посмотрел вперед. Машина уже спустилась в низину. Поблизости виднелся лес. «Сейчас слева будет памятник», – вспомнил он. Но памятника не было. Николай внезапно все понял и похолодел.
– Постой-ка, а тебя не Федором ли зовут? – спросил он.
Парень повернул голову и молча кивнул. Затем странно улыбнулся, и увидел Николай его черные, бездонные, пустые глазницы.
Машина вильнула влево, дернулась, и прогремел взрыв…
Когда последние комья земли просыпались на землю, и рассеялся дым, внезапно налетевший ветерок закружил облако пыли. Но и она вскоре исчезла, открыв взору серебристую стелу с красной звездой на верхушке. На металлический табличке внизу проступала полустертая надпись: «Сержант Федор Стрельцов и неизвестный офицер Красной Армии. Май 1945 года».
Юлия Санникова
г. Санкт-Петербург
Парадоксы времени
– Как проходит реакция? – спросила Зара, заходя в лабораторию орбитальной станции, опоясывающей Сатурналию, шестую планету от солнца, сетью исследовательских спутников-преобразователей гравитационных колебаний самой планеты и солнечного ветра.
– Нестабильно, – мрачно буркнул Марк, – мы заметили плохую тенденцию. При попадании в магнитное поле Сатурналии хвосты плазмы изменяют свои траектории по параболам, которые мы не в состоянии предсказать.
– А как же данные со спутников?
– Они фиксируют аналогичную нестабильность.
– Но ведь раньше мы не наблюдали подобные явления, – заметила Зара.
– Да, до того, как запустили коллайдер.