— Ты сказала, что также напугана.
— Я беспокоюсь о людях, которые будут заботиться о ней на Земле. Надеюсь, они будут добры к ней и станут относиться к ней с юмором и любовью, расчесывать ее шерсть и кормить ее другими вещами кроме собачьего корма, потому что ей надоедает есть одно и то же. — Лиз вздыхает. — Если подумать, быть младенцем ужасно опасно. Так многое может пойти не так.
Оуэн нежно целует Лиз в лоб.
— С Сэди все будет в порядке.
— Ты этого не знаешь! — протестует Лиз. — Сэди может оказаться с людьми, которые будут держать ее взаперти весь день или тушить окурки об ее шерсть.
Глаза Лиз наполняются слезами при мысли об этом.
— Я знаю, что с Сэди все будет в порядке, — спокойно говорит Оуэн.
— Но как ты можешь знать?
— Я знаю, — произносит он, — потому что выбираю верить в это.
Лиз закатывает глаза:
— Иногда, Оуэн, ты говоришь такую чепуху.
Чувства Оуэна задеты. Он не разговаривает с Лиз остаток пути домой.
***
Позже этой ночью Лиз плачет по Сэди. Она плачет так громко, что будет Бетти.
— Ох, куколка, — говорит Бетти, — ты можешь взять другую собаку, если хочешь. Я знаю, что это не будет Сэди, но…
— Нет, — отвечает Лиз сквозь слезы, — я не могу, я просто не могу.
— Ты уверена?
— У меня никогда не будет другой собаки, — твердо говорит Лиз, — и, пожалуйста, никогда, никогда, никогда не говорит мне об этом снова.
***
Месяц спустя Лиз меняет свое мнение, когда на Другую сторону прибывает пожилой мопс по имени Люси. В тринадцать лет Люси наконец-то мирно умерла во сне в детской комнате Лиз (имущество Лиз было упаковано в коробки много лет назад, но Люси никогда не прекращала спать там).