Ипи открыл глаза… Это был всего лишь сон, вернувшийся с памятью. Нефру-Маат лежала на его руке, уткнувшись головой в плечо Ипи-Ра-Нефера. Ресницы женщины едва подрагивали. Ипи, как можно осторожней, чтобы не разбудить Сестру, высвободил руку, и встал с ложа, окинув взглядом любимую, и прикрыл её тело тонкой тканью. Диск Атума был уже не белым, а золотым, закат был близок. А значит, близилось и время встречи. Хранитель подошёл к столику, вынув из-под него ящик, и отворил, надавив Печатью на защёлку. Письмо Анх-Нофрет лежало на своём месте. Верховный Хранитель ещё раз перечитал его:
«Да живёт вечно Ипи-Ра-Нефер, Советник Наследника Тути-Мосе, Верховный Хранитель Трона, Держатель Маат-Хетем и Скипетра Ириса, Посвящённый жрец Величайшей, верховный Ур-Маа, храмовый прорицатель, Первый из Братства Ири-Херу, носящий шкуру пятнистой кошки и кинжал Владетеля Тайной Охраны Та-Кем! По незыблемому, с великих времён Усера, Сети и Херу праву, по праву отмщения, я вызываю тебя, Посвящённый, обладающий Знанием Сокровенных, на поединок, чтобы состязаться с тобою в Силе и знании Таинств, чтобы победить или погибнуть. Ты — достойный воин и сын Та-Кем, из древнего рода Амен-Ем-Хети, приди ради своей чести, дабы смог ты ответить на Великом Суде, сказав «Приветствую тебя, Хиди-Аб-Ху, выходящий из Земли Озера, приветствую тебя Херу, выходящий из великого Бехди, не отказывал я в справедливости просящему, ибо я чист!». Прими вызов мой, ради блага царственной сестры своей Мерит-Ра-Нефер, и супруги своей Нефру-Маат! Прими же, Верховный Хранитель, вызов владетельницы Сепа Пер-Басти, Анх-Нофрет, дочери Мери-Насира, номарха Пер-Басти, убитого тобою, и да будет так! И пусть, во имя Великих, и пусть Нетеру и твари Ам-Дуат будут мне свидетелями, решится всё сегодня, в лучах Атума, напротив Города Мёртвых Ану-Манти, где моя ладья будет ждать тебя!»
Ипи-Ра-Нефер взял чистый лист и принадлежности для письма, подошёл к лампаде и поджёг свиток Анх-Нофрет с обеих сторон, вышел на террасу, и бросил вниз горящий папирус, быстро направившись на крышу по каменным ступеням. Ему надо было побыть одному. Ипи чувствовал ласковое тепло нагретого за день камня, по которому так хорошо и спокойно было идти, хотелось идти и идти, не останавливаясь, казалось, крыло не оборвётся пропастью в сорок локтей, а продолжится мостом тёплого песчаника, ведущего к самому берегу Хапи, туда, где заходит Атум. Великий путь в Те-Мери, за Светилом. Верховный Хранитель стряхнул с себя наваждение, сел на каменный блок, вновь приятно удивившись ласковому теплу камня, показавшегося ему мягким и тёплым сиденьем, обнимающим и греющим спину, положил папирус на бортик, и достал письменный прибор. Лента Хапи окрасилась расплавленным золотом, ставшим огненной медью, и вдруг, внезапно, кровью умирающего Светила. Великий Диск коснулся гор Аменет, и, в тот же миг, тени пальм и обелисков, едва ли не возникнув из ниоткуда, стали видимо удлиняться и темнеть. Сколько раз он видел это? Ведь он так любил смотреть на закат. И сколько раз ещё Хранителю Трона доведётся видеть торжество умирающего Атума, и доведётся ли вовсе? Закат приносит покой… Не важно… Если он больше не увидит закаты, он увидит то, что тысячекратно торжественнее, то, что сокрыто от смертных, то что будет длиться вечно, то, что он так хотел познать.
Тёплый ветер бесшумной волной коснулся лица Ипи и отступил, снова нежно коснувшись его уст и кожи. Это был ветер заката, ветер Вечности, это был поцелуй Прекраснейшей Владычицы Истин. Хранитель Печати был готов к встрече с Той, которой посвящена Печать. Величайшая приветила и ждала его. Ипи обмакнул палочку в синюю краску и начал писать…
Ипи-Ра-Нефер написал золотом последнюю строку, и первый знак каждого стиха, опущенный при письме. Вновь вытер палочку, окунул в лазуритовую краску и несколькими знаками поставил своё имя, обведя священным кругом царственной крови. Его Песнь воина была завершена. Но завершила ли Сешат его Свиток сегодняшней ночью, или же… Он должен пройти Истинное Посвящение, после того, что открылось ему там, в Бехдете, у Врат Нетеру. И Владычица Истин сама решит его судьбу!
Ипи вернулся в свои покои, застав Нефру-Маат всё ещё спящей, но не решился её разбудить. Он облачился в парадное платье, надев знаки своего достоинства и дорогой шлем из тёмной бронзы, подбитый изнутри мягкой кожей. Подвесил к поясу кинжал синего золота — один из знаков его власти, и пристегнул к перевязи священный меч.
По счастью, встречи с сестрой или Тути-Мосе он избежал. Во дворе к Ипи подошли несколько Хранителей, но Ипи ответил, что на сегодняшнюю встречу он поедет один, и взошёл на колесницу. Темнеющее небо заката сияло синими золотом меча, матовым блеском кристалла Маат-Хетем. Возница дёрнул поводья…
Горизонт Атума был готов пролиться кровью заката. Ипи-Ра-Нефер приказал вознице возвращаться, и не говорить царственной Мерит-Ра и Нефру-Маат, даже самому Фараону Тути-Мосе, куда он направился, под каким бы предлогом они не расспрашивали. Но сказать Усер-Мину.
Обождав, пока колесница не скроется в темнеющих зарослях тамариска, Ипи пошёл к берегу. Сине-жёлтые звёзды светляков вспыхивали в мрачно колышущихся волнах тростника, лента Хапи подёрнулась кровью Атума, мёртвые соцветия ирисов набухли от семени. Темнело с каждым мгновением. Воздух становился густым в своей тяжёлой влажности. Лодка ждала Ипи у небольшого рыбацкого причала.
— Назови мне своё имя, мой господин! — знатная дочь Та-Кем укуталась в тяжёлый дешёвый лён, или ткань была окрашена тёмным, или поздний вечер менял краски, но ткань плаща скрывала голову и тело дочери номарха Пер-Басти. Из складок выпросталась небольшая и хрупкая ладонь, так неожиданно, что сам Верховный Хранитель потерял самообладание, выхватив священное лезвие. Капюшон полностью скрывал лицо, но Ипи почувствовал, как тень улыбки убийцы упала на него. Её рука была пуста, и лодочница потребовала оплаты, — назови своё имя и оплати путь, почтеннейший господин!
— Я не сообщал лодочнику своего Рен, женщина! — Ипи повернул меч так, чтобы блики заката отразились на её лице. Тусклое, белое, в свете дня, лезвие Небут-Нетеру вспыхнуло в закатных лучах золотистым огнём, синее золото загорелось фиолетовым блеском, теперь, осветив лицо своей противницы, и увидев страх в её глазах, улыбнулся Ипи. Улыбнулся и убрал меч, не дав спутнице, как следует, его рассмотреть, — Имя моё, смертная, ведомо лишь Владычице Истин, ибо Ей ведомо всё. На рассвете, когда Хепри вступает на трон, зовут меня Первый Властелин Чёрной Земли. К полудню, когда Амен стоит высоко, зовут меня Мститель и Священный владетель Земли Возлюбленных. На закате, когда Атум-Создатель истекает кровью, зовут меня Хранитель Ладьи, Отверзающий Врата. В первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, во вторые Три Часа зовёт меня Перешедший — Заступник и Хранитель вместилища. В третьи Три Часа зовёт меня сам Апоп — Одним из Сокрушающих. А в последние Часы Ночи нет Рен у Ири-Херу, ибо только Прекраснейшая Владычица может звать меня Своим Единственным, а брат мой Анпу, отец мой, Усер, дядя мой Сети, и возлюбленная моя, Хранительница Ключей, помнят Тайное Имя владыки Трона Земных Царств! — Верховный Хранитель опустил золотой кайт в ладонь девушки, и крепко сжал её, отпустив, порезавшись об один из её перстней.
— Ты не Мститель Херу, Верховный Хранитель Трона, — улыбка молодой колдуньи снова обожгла Ипи-Ра-Нефера, — и твой священный меч не один из Мечей.
— Тогда не бойся заглянуть в мои глаза! или ты боишься, того, что месть моя была праведна и священна, а значит, задуманное тобою — нечестиво и бессмысленно? Знай же, что, отец твой, женщина, не видел моего лица, но он видел весь Ам-Дуат, моя царственная сестра готовит превосходные яды.
— Ты будешь грести, Хранитель, или хрупкая девушка должна везти тебя на лодке?
— Разве не на берег Те-Мери ты везёшь меня? — он сжал золото в её ладони, — Ипи-Ра-Нефер из Дома Амен-Ем-Хети, Верховный Хранитель Трона, Держатель Скипетра Ириса и Маат-Хетем не пойдёт как бык на убой.
— Ты назвал своё Рен лодочнику, почтенный Ипи-Ра-Нефер. И, поверь, достойный Хранитель Трона, месть твоя не праведна, и не бывать в Те-Мери твоему Ка! — она выбросила золото, плюхнувшееся с гулким плеском в неспешные воды Реки, и взялась за вёсла.
— Но, Анх-Нофрет, я не, — Ипи было неловко, Верховный Хранитель проникался странным двояким чувством к той, которая рискнула бросить вызов Посвящённому и Хранителю Печати Извечной. Если бы она только знала, как всё непросто… Ипи взялся за вёсла, — тем не менее, Лодочница везёт меня на западный берег. Желаешь ты того или нет, ты везёшь меня к берегам Земли Возлюбленных, Анх-Нофрет. Ибо — ты везёшь меня в смерть.
Она видела, что Ипи улыбнулся и задумался, начав грести вместе с ней. На мгновенье его тёплая и влажная ладонь коснулась руки девушки. Желание овладело ею. Она знала, что Ипи ничего не стоит прислать отряд отборных лучников Хранителей, но знала, что он не сделает этого. Она смотрела на молодое и красивое лицо высокородного юноши, и более всего на этом свете сожалела о том, что собиралась сделать. Он был моложе Наследника Тути-Мосе, а, стало быть, моложе её, и… Но Анх-Нофрет не могла изменить своих намерений. Он пришёл. Пришёл в расставленную ловушку, уверенный в своей Силе и не ожидающий удара в спину.
— Ипи, почему ты согласился на этот поединок? Скажи, Ипи!
— Разве тебе не всё равно, маленькая лодочница? — Хранитель грустно улыбнулся, — ты позвала меня, позвала Посвящённого, дабы состязаться с ним в Тайной Силе и Знании, чтобы убить или погибнуть. Ты мстишь за отца, и твоя месть священна. Ипи-Ра-Нефер никогда не оставляет таких врагов за спиной, ему есть что терять в этом мире, и он боится за жизнь своей сестры и за жизнь Нефру-Маат, которая тоже может быть избрана жертвой, много больше, чем за свою. И не может поступить бесчестно, прислав отряд тайной охраны, если ты об этом, — Ипи-Ра-Нефер снова улыбнулся, — потом, откуда ты знаешь, Анх-Нофрет, подоспел ли Усер-Мин вовремя тогда, во дворце Хат-Шебсут, или…
ebooksa