В течение долгого времени женщина не двигалась. Затем — медленно и нехотя — она ослабила хватку на запястье д’Агосты. Ее руки опустились на колени. На мгновение взгляд миссис Рудд сделался рассеянным и далеким. Через несколько мгновений, опомнившись, она встала, подошла к лестнице и поднялась по ней без слов.
Двадцать минут спустя, сидя на пассажирском сидении полицейской машины, направляясь в аэропорт О"Хара с расческой Ховарда Рудда в кармане пиджака, тщательно запечатанной в полиэтиленовый пакет, д’Агоста горестно размышлял о том, какими ошибочными могут быть предположения. Последнее, что он ожидал увидеть, это опрятный дом на Колфакс-Авеню или верную и решительную вдову, живущую в нем.
Рудд мог быть убийцей. Но, похоже, когда-то давно он был хорошим человеком, который просто сделал неправильный выбор, и это загнало его в угол. Д"Агоста видел подобное и раньше. Такое дерьмо может засасывать, как трясина: чем больше сопротивляешься, тем глубже погружаешься.
Д"Агоста был вынужден пересмотреть свое мнение о Рудде. Теперь он понял, что Рудд очень любил свою семью, и путы, в которых он оказался — какими бы они ни были — заставили его пойти на множество жутких поступков. А также заставили изменить свою внешность и личность. У лейтенанта не было сомнений в том, что рычагом воздействия, который бандиты использовали против него, была именно его семья.
Это сделали несколько грязных ублюдков.
Д‘Агоста посмотрел на своего коллегу из Гэри.
— Спасибо, офицер.
— Не стоит.
Д"Агоста снова обратил взгляд на шоссе.
Все это было странно.
48
Лейтенант Англер сидел в дальней комнате агентства по прокату машин «Республика» в аэропорту Олбани и уныло перекатывал карандаш между пальцами, ожидая, пока менеджер Марк Молман закончит с клиентом на улице и вернется в офис. Дело до этого момента развивалось так хорошо, что это казалось сном. Теперь же Англер осознал, что, скорее всего, это и был сон.
По его просьбе команда подготовила списки всех, кто в мае арендовал машину в районе Олбани, когда Альбан был в городе. Англер сам изучил списки и нашел совпадение: некий Абрадьес Плангент — еще одна анаграмма для Альбана Пендергаста — арендовал одну из машин «Республики» 19 мая, на следующий день после того, как он прилетел в Олбани. Англер позвонил в офис арендной компании и вышел на связь с Марком Молманом. Да, у них имелась запись проката. Да, машина все еще активно использовалась и была доступна, хотя в настоящее время и находилась в другом агентстве в сорока милях отсюда. Да, Молман мог организовать, чтобы этот автомобиль пригнали обратно в Олбани. Выяснив все это, Англер и сержант Слейд, взяв служебную машину, провели три часа в дороге от Нью-Йорка до столицы штата[129].
Молман оказался именно тем человеком, который был необходим для этого дела. Бывший морской пехотинец и член клуба «Национальная стрелковая ассоциация США»[130], он помогал им со всем энтузиазмом, на который только был способен, мотивируя это тем, что когда-то сам хотел стать копом. Задачи, требовавшие утомительного труда по подъему нужной документации или даже судебных постановлений, становились «плевым делом» в умелых руках Молмана. Он нашел записи аренды Альбана — синяя «Тойота Авалон» — и предоставил их Англеру. Альбан вернул машину через три дня проката, проехав, по показанию спидометра, всего лишь 196 миль.
Именно в этот момент Англер начал ощущать мучительное подозрение. Альбан Пендергаст обладал раздражающей способностью исчезать, когда пожелает — в любое время. Поставив себя на место Альбана, Англер решил, что молодой человек, вероятно, предпринял дополнительные шаги, чтобы скрыть свои передвижения. Он попросил Молмана перепроверить информацию через систему слежения, и менеджер был только рад помочь. Он вошел в систему отслеживания автомобилей «Республики» и получил доступ к бортовым записям «Авалона». Догадка Англера оказалась верна: данные слежения не совпадали с показаниями спидометра. По данным системы, автомобиль за время проката проехал 426 миль.
И это послужило причиной тому, что следствие начало разваливаться прямо на глазах. Внезапно появилось слишком много переменных. Альбан мог каким-то образом изменить настройки спидометра — что, якобы, было невозможно, но Англер не исключал, что Альбан мог найти способ. Или он мог снять бортовое отслеживающее устройство машины и установить его на другую, после поменяв его обратно, чтобы предоставить ложные данные. Или, быть может, он даже не потрудился поменять его обратно — он мог просто оставить другой маячок на машине, чтобы усугубить путаницу. Нужен был какой-то способ выбрать из всех этих возможностей единственно верную, и у Англера не было идей, как это сделать.
В момент, когда лейтенант начал осознавать, в какой тупик это загоняет следствие, Молману пришлось покинуть офис, чтобы разобраться с разгневанным клиентом, поэтому Англер был вынужден сидеть и ждать его, раздраженно перекатывая карандаш между пальцами. Сержант Слейд расположился напротив него — молчаливый, как и всегда. Вращая пальцами по инерции, Англер задался вопросом, чего именно он хотел добиться, придя сюда. Даже если бы он точно узнал, сколько миль проехал Альбан и какую машину он арендовал, то, что из этого следует? Альбан мог поехать куда угодно за эти три дня, да и синих «Авалонов» на дорогах было превеликое множество. А в маленьких городках, которые усеяли штат Нью-Йорк, камеры слежения были чрезвычайно редким удовольствием.
Но когда Молман вошел в офис, на его лице сияла улыбка.
— Черный ящик! — возвестил он.
— Что?