Никита не отвел глаза.
– Примерно так.
– Представь себе, – паренек развел руками, – что я умею делать не все. Вот, например, тайники. Все эти межсрезовые сейфы, которые профсоюз использует для контрабанды. Ты не знал? Так вот, я не умею их
Сказав это, Тейн переместился на кухню.
– Любишь японский фастфуд? Донбури по-ихнему?
Рамон последовал за своим командиром.
– Я все люблю.
– Молодец, – Тейн достал из холодильника две пластиковых коробки с непонятным содержимым. Что-то желтое, присыпанное зеленью. – Держи. Разогрей в микроволновке.
Рамон взял коробки.
Микроволновка предсказуемо встретила охотника иероглифами и пиктограммами.
– Твою мать, – выругался Рамон, засунув коробки в печное нутро. – Вы издеваетесь.
Тейн приблизился к агрегату, захлопнул крышку и быстро пробежался пальцами по сенсорам. Вспыхнул зеленый огонек. Послышалось гудение.
– Учи японский, – последовал язвительный совет. – А то с голоду умрешь.
Захотелось врезать этому напыщенному анимешнику.
Мощный луч прожектора врубился во тьму, выхватив чужой вездеход. Гусеничный монстр, почти не уступающий «Арктосу» в размерах.
– «Харьковчанка», – отметил Кадилов. – Где они ее выкопали?
Четыре лобовых окошка были освещены изнутри. Дверца кабины распахнута настежь. Там же Рамон заметил небольшую лесенку.
– Сколько их там? – спросил Никита.
– Мне почем знать, – голос Ефимыча звучал глухо. Тяжело говорить, когда на голове шерстяная шапка и меховой капюшон, а половина лица обмотана шарфом. – Вездеход рассчитан на восемь человек.
Пулеметная турель «Арктоса» шевельнулась. Загудели сервоприводы, что-то лязгнуло. Валик берет на прицел «Харьковчанку», понял Никита.