Он был прав, солнце уже почти скрылось за деревьями, потянуло прохладой.
Поблагодарив за заботу, я поспешила в ресторацию в сопровождении нового знакомого.
— Ничего не бойтесь, — шепнул он мне, — страх ваш враг, мадемуазель.
В ресторации только что начались танцы. Не успела ступить в зал, как меня пригласили. Бальная книжка[18] всегда заполняется быстро. Отказывать любезному кавалеру слишком трудно.
— Милая Аликс, — сказала мне Ольга в этот день, — прошу тебя, не заполняй всю книжечку, оставь пару танцев для того, кто, действительно, придется по нраву…
Во взоре сестры мелькнуло лукавство, но послушалась.
На второй танец меня пригласил князь Долгоруков.
В ответ на приглашение прозвучал тихи лепет:
— Простите, но у меня нет ни одного свободного танца.
— Аликс, ты забыла, этот танец у тебя свободный! — воскликнула Ольга, на такой тон я не посмела возразить. — Князь, прошу простить мою сестру, она столь невнимательна…
Глубоко вздохнув, я не знала, благодарить сестру или злиться… Мы с князем пустились в вальс…
После танца князь расстроено сказал Константину.
— Барышня воротит от меня лицо, неужто я столь неприятен, — сокрушался он.
На сей раз меня бросило в холод.
— Эх, Аликс, когда же ты научишься говорить? — добродушно пожурила меня Ольга.
Я промолчала, отведя взор.
— Ладно, милая, не вздумай беспокоиться, воспитанная барышня не должна сразу дарить надежду поклоннику! Пусть немного потомиться… Но лишь немного, иначе перебежит в стан более сговорчивой особы…
Ох уж эта невыносимая светская премудрость!
Танцевать я люблю. Удивительно, но в танце с людьми, которые мне безразличны, чувствую себя более увереннее, просто наслаждаясь танцем.
Кружась в очередном вальсе, я вдруг заметила, что Генрих наблюдает за мною. В его взгляде был интерес, но не внимание поклонника и не любопытство мистика. Похоже, Константин заметил заинтересованность Генриха к моей персоне и направился к нему. Как бы хотелось услышать их беседу!