С примесью черной моей крови
И алчущего безумия — черви,
Настигнут, насытят чрева свои,
И превратят, исторгнут в муках
В безобразии своем великолепную,
Родят иную, неведомую жизнь.
Ибо пребудет во всем семя Его
Йайн, темные Владыки Саккарта!
Йайн! Йайн! Йайн!
— Герр доктор, познакомиться с ihr patienten… вашим пациентом. — Капитан легко похлопал меня по плечу и подтолкнул к шлюзу.
Я, борясь с тошнотой, шагнул в слабо подсвеченное нутро носового отсека, не без труда ориентируясь из-за тесноты и полумрака. Мы прошли мимо стены с двумя рядами откидных коек и оказались в узком тупике. С одной стороны, отгороженные шторой, в нем ютились кровать, откидной столик, небольшой шкаф, а напротив располагалась стойка с мерцающими лампами и настроечными шкалами-потенциометрами. За аппаратурой, ссутулившись, сидела темноволосая девушка.
— Есть? — Мой провожатый наклонился, и я скорее почувствовал, чем увидел, как напряглись ее плечи.
— Нет, — прошептала девушка, не поднимая головы.
Голос, именно тот голос, который я слышал в телефонной трубке.
— Плехо, Марина. — Капитан неспешно поднял с палубы валяющийся кусок толстого резинового патрубка и, коротко размахнувшись, внезапно ударил девушку по кисти.
Я вздрогнул, кровь, пульсируя, прилила к вискам. Радистка не произнесла ни звука, даже не пошевелилась, руки так и остались лежать на столе.
— Девочка, mach mich nicht… не заставлять меня ломать твои пальцы снова.
Девушка, похоже, кивнула — пряди засаленных волос едва колыхнулись. Капитан бросил патрубок обратно на пол.
А я не мог отвести взгляда, наблюдая, как набухает на ладони Марины глубокая багровая борозда и как криво срослись кости мизинца и безымянного пальца…
Это сумасшествие началось, когда я решился покончить со старой жизнью. После Пришествия Древних привычная медицина стала медленно, но уверенно отходить в прошлое. Получилось так, что людям стало удобнее полагаться на Слова Силы, чем на учение Гиппократа. Любые болезни — вещали пастыри — лишь следствие проклятий и одержимости, а исцеление обретается в молитве, причщении и жертвоприношениях. Надо признать, чудеса Веры действительно случались, оттого из эскулапов востребованными оставались разве что костоправы.