Сумерки

— Ты, Ванюша, уже слышал, то есть тебе уже Лизонька наша сказала, что не идет за тебя. Вот, брат, такие дела. Ты ее за это решение не вини. Не она решила, а мы. Нас, стариков, вини за это. Мы виноваты, Ванюша…

— Мы к тебе со всей душою, — вставила Прасковья Гавриловна.

— Цыц, — прикрикнул на жену Мякишкин. — Не встревай. Тоже взяли моду в мужской разговор вступать, — обратился он к Ивану. — Ты, Ванюша, нас, стариков, пойми. Мы дочери нашей только добра желаем. Она же у нас одна-единственная, поэтому мы о ней только печемся. — Тут отставной поручик остановился и, переведя дух, с безграничной любовью поглядел на Лизоньку. — А когда к ней такой жених посватался, то мы уж никак…

— Что? — изумился Безбородко. — Посватался? Кто посватался?

— Нынешний жених ее очень богат. Из аристократов.

— Да как же так? — еще более изумился Иван.

Он, едучи к Пяти углам, думал, что отказ Лизы — это всего лишь прихоть, блажь, обида на то, что так долго не показывался на глаза. Иван надеялся, что приедет, посидит, а там все и разрешится в его пользу. Нынешнее же положение дел оказалось для него совершенно неожиданным. Появления соперника Иван никак не ожидал. Он в чрезвычайном беспокойстве оглядел сидевших перед ним Лизу и ее родителей, разводящих руками и как бы говорящих: «Ну что тут можно теперь поделать».

— Богат очень. И знатен, — вновь вставила Прасковья Гавриловна, имея в виду нового жениха дочери. — Из высшего общества. Мужчина до крайности представительный и красивый. Очень хорошая для Лизоньки партия, — заключила она, немного придя в себя от неожиданного появления Безбородко и даже начав потихоньку намекать, что новый жених получше его будет во всех отношениях.

— А ты-то, Лиза, ты-то что? — вскричал Иван, обращаясь к молчавшей до сих пор невесте.

Лизонька потупила взор свой и склонила голову книзу так, что ее локоны полностью закрыли лицо от взоров.

— Я? — тихонько сказала она. — Я как маменька с папенькой решат.

— К тому же не только сам приданого не просит, но еще и деньги за Лизоньку дает, — неожиданно вставила Прасковья Гавриловна, со значением поглядев на Ивана.

— Молчи, молчи, дуреха! — в сердцах вскричал Мякишкин, но было уже поздно.

— Как? Как дает? — не понял вначале Иван. — Он что, покупает Лизу у вас, что ли?

— Да нет, — попытался отмахнуться отставной поручик. — Ты неправильно понял…

— Вы дочь свою продаете? — поразился пришедшей в голову внезапной мысли молодой человек. Он все еще не верящим взором оглядел родителей Лизы. — Да как же вы можете? Это же, это…

Внезапно из прихожей раздался громкий звон колокольчика. Все разом повернули головы. Лиза, вся вспыхнув, тихо сказала:

— Это он!

Мякишкин подтолкнул супругу в сторону прихожей, а сам обратился к Ивану:

— Я прошу вас, сударь, ради дружбы с вашим отцом, не надо скандала.