Сумерки

Иван сильно стушевался, опустив глаза и пробормотав что-то вроде «пардон».

— Хотя ничего удивительного в этом нет, — примирительно заметил господин, садясь на место, ранее занимаемое станционным смотрителем. — Здесь темно, как в подземном аду итальянского Данте. Что ж ты, братец, лучинку-то жжешь да свечки бережешь? — обратился он к вошедшему вместе с лакеем Колобродову.

— Так я последний огарок еще второго дня как изжег, — стал оправдываться тот. — Свечей не шлют, вот и сидим в потемках.

— Васька, — повелительным тоном обратился господин к лакею. — У нас там остались рождественские свечи, что я захватил из Венеции?

Лакей утвердительно кивнул головою, при этом презрительно скосив глаза в сторону Колобродова.

— Неси сюда, — распорядился господин.

Скоро комната стараниями лакея, с неизменным презрительным лицом суетившегося у стола, ярко осветилась. Безбородко во все глаза смотрел на невиданные в России восковые с золотыми разводами свечи, вылепленные в виде дворцов и гондол. Станционный смотритель подсел к развалившемуся на стуле господину в дорогой шубе, попивавшему уже чай, и, раскрыв тетрадь, попросил того представиться для проформы.

— Граф Григорий Александрович Драчевский, — объявил тот, поглядывая на смущенного Ивана. — Возвращаюсь в Санкт-Петербург из Баден-Бадена.

— Надо же, — неожиданно всплеснул руками Колобродов. — Из Баден-Бадена! Стало быть, в рулетку там играть изволили-с, граф?

Драчевский удивленно посмотрел на столь осведомленного смотрителя и, утвердительно кивнув головою, обратился к Ивану:

— А вас, позвольте поинтересоваться, сударь, как звать-величать?

И хотя граф старался употреблять обороты, более подходящие для просторечья, однако в тоне его сквозил французский выговор.

— Иван Безбородко, дворянин, — отрекомендовался Иван. — Возвращаюсь из Полтавской губернии в Петербург.

— Не из тех ли Безбородко вы будете? — спросил Драчевский. — Не приходится ли вам знаменитый екатерининский канцлер предком или родственником?

— Очень, очень дальним, — развел руками Иван, которому уже не раз приходилось слышать сей вопрос.

— А скажите, ваше сиятельство, — вновь обратился, дописав в тетрадь, станционный смотритель. — Как же это вы не паровозом-то из-за границы поехали?

Драчевский в упор поглядел на Колобродова, чье выражение было сама невинность.

— А потому, братец, что я не люблю на железке ездить, — ответил он.

Странным нашел Безбородко и это простонародное название железной дороги, употребленное в разговоре Драчевским.

Лакей меж тем внес в комнату дорожный кофр и начал вынимать из него и расставлять на столе перед графом приборы, тарелки и всякую закуску.