Тайна Черной пирамиды

Мартин пожал ее, тоже весьма лукаво улыбаясь, и сказал:

— Рад присоединиться к такой достойной компании. Надеюсь, что мелкие недоразумения, возникшие между нами в прошлом, не отразятся на нашем общем будущем!

— Я тоже на это надеюсь, — кивнул Бестужев, после чего разжал ладонь.

— А теперь отдай нам свой меч, Давилья, — сказал Малинин. — А то я некомфортно себя чувствую, когда у тебя оружие.

Но вместо того, чтобы подчиниться, Мартин выхватил клинок и, взмахнув им, приставил к шее унтер-офицера. Малинин сглотнул, а солдаты тут же подались вперед и нацелили на испанца ружья.

— Что ты собираешься делать? — возмутился Бестужев. — Я думал, что мы договорились?!

— Вот именно, — усмехнувшись, кивнул Мартин. — И в знак нашего договора, этот меч останется у меня, чтобы я был уверен, что вы мне доверяете, майор.

— Эх, — вздохнул Бестужев. — Не так уж ты прост, испанский лис, как кажешься с виду… Хорошо, пусть он останется у тебя.

— Вот и договорились, — улыбнулся Мартин, еще несколько секунд насладившись блеском клинка у трясущейся шеи унтер-офицера, лишь после чего опустил меч.

Малинин с облегчением вздохнул и глазами, наполненными кровью, как у дикого зверя в момент бешенства, уставился на испанца. Но плац-майор Бестужев не обратил на это никакого внимания и будто, совсем забыв о инциденте, скомандовал:

— А теперь возвращаемся в острог!

Глава 8. И снова острог

К вечеру того же дня ворота острога отворились и впустили своего начальника и распорядителя плац-майора Аристарха Карловича Бестужева, его верного помощника унтер-офицера Малинина и солдат-конвоиров, сопровождающих заключенных, совсем недавно сбежавших на волю. Увидев эту троицу, один из каторжников, что находился на острожной площади в этот час, присвистнул и сказал своему приятелю:

— Ты только погляди, кого нелегкая принесла?! А ты говорил: не поймают их, да не поймают, что испанец твой хитер, как стая лис и вовек его в Сибири не сыщут. — Он усмехнулся.

— Видать, даже хитрющему испанцу не сдюжить против Сибири-матушки, — отозвался второй.

— Видать так, — кивнул первый, а потом вдруг выпучил глаза и, открыв рот, выдохнул из себя многозначительное: — Ох!

Второй каторжник потер глаза, будто не доверяя им или подозревая, что падающий с неба снег навеял на него какой-то морок, но увиденное ранее не исчезло, поэтому он сказал:

— Что за диво?!

А удивиться и в самом деле было чему, поскольку пойманные беглецы оказались отнюдь не связаны, как то полагалось, а наоборот — свободны и вели себя достаточно вольно. Испанец о чем-то бурно разговаривал с плац-майором, притом на лице его сияла лукавая улыбка, то и дело он отпускал какие-то шутки и замечания и… о диво, Бестужев не то чтобы не возмущался на это, проклиная дерзкого басурманина и обещая всыпать ему полсотни палок, как это обычно у него бывало, но даже отнюдь наоборот отвечал и вел диалог, как с равным. Иногда в эту их беседу вступал и молодой дворянин, вечный спутник испанца, прибывший в острог вместе с ним, Бестужев отвечал и ему, улыбаясь и шутя, будто со старым приятелем. Впрочем, унтер-офицер Валерий Малинин, находившийся, как всегда, неподалеку от начальника, явно не разделял это неожиданное и необъяснимое расположение майора к двум, пусть и не совсем обычным, но все же каторжникам. Унтер-офицер с недовольным и подозрительным видом косился на двух свободных от оков заключенных, а рука его все это время держалась за эфес сабли. Но что еще больше поразило наблюдающих за всем этим зевак, так это то, что у пояса испанца тоже висело оружие, и не какая-нибудь сабля, а самый настоящий меч.

— Думаю, что мы наконец-то обо всем договорились, дорогой майор, — улыбнулся Мартин.