— Эх, лучше бы вас на дыбу и делу конец, а не привилегии всякие! — хмыкнул Малинин.
— Да хватит тебе уже зубоскалить, — не выдержал Мартин. — Заладил: то на дыбу, то на сосенку, а нет уж — выкуси! Вот мы здесь и никуда не денемся, так что ступай лучше по своим делам, небось, без тебя в остроге полный беспорядок творится, а мы тут уж как-нибудь сами справимся.
Малинин презрительно посмотрел на испанца, а затем вдруг усмехнулся и сказал:
— Поверь мне, Давилья, я не испытываю ни малейшего желания находиться здесь с вами, но майор дал мне четкие указания! Поэтому, Кузьмич, знать тебе полагается только одно: наш майор разрешил испанцу немного позабавиться у тебя в кузнице…
— Что? — выпучил глаза кузнец.
— Меня самого это огорчает, поверь, — хмыкнул унтер-офицер. — Но наш майор дал добро, чтобы ты уважил эту заморскую бестию и поработал над найденной им старой и бесполезной железякой.
— Не понял?..
Вместо ответа Мартин вдруг выхватил из-за пояса меч и взмахнул им. При этом унтер-офицер, как по команде, напрягся, а его рука опустилась на эфес сабли и потянула ее из ножен.
— Ну, ну, не дури мне тут, Schelmа испанская, — отступая на шаг, зарычал Малинин.
— Даже и не думал, — самодовольно усмехнулся Мартин и протянул кузнецу старинный меч тамплиера. — Хочу, чтобы ты немного поколдовал над ним, естественно, с дозволения нашего любезного майора.
Кузьмич осторожно взял меч, а затем с удивлением воззрился на Малинина. Унтер-офицер нехотя кивнул.
— Но ничего более! — подняв палец, добавил он. — Только поработаешь над его железякой и ничего более. Понял?
— Как не понять-то, — потупился кузнец.
— На сем, вынужден откланяться, — сказал унтер-офицер. — В остроге еще много дел, требующих моего вмешательства, но я еще зайду — проверю.
— Будем с нетерпением ждать, — подкрутив кончик уса, пошутил Мартин.
Малинин лишь покачал головой и, развернувшись на месте, двинулся к выходу. На пороге он обернулся и, бросив на испанца уничтожающий взгляд, добавил:
— И смотри мне, без глупостей. Учти, я теперь буду следить за каждым твоим шагом!
— Всенепременно, офицер, всенепременно, — делая элегантный жест рукой, будто снимая перед Малининым невидимую шляпу, произнес Мартин.
— Надменный испанский павлин… — донеслись до друзей последние слова унтер-офицера, после чего дверь захлопнулась.
— Наконец-то он убрался отсюда, — с облегчением вздохнул Волков и принялся снимать верхнюю одежду. — Я уже было думал, что он останется с нами и будет следить, чтобы мы чего не натворили.