— Это еще что за мерзость? Зачем это здесь?
Лакей смотрит на меня в недоумении.
— Что, — говорит, — прикажете?
— Как что прикажу? Зачем вы сюда эту гадость поставили?
Он смотрит по направлению моего взгляда, потом снова на меня, т лицо его выражает полнейшее недоумение.
— Да что вы, не видите, что ли?
Он совсем растерялся.
— Господи, да что с вами, я не понимаю! Уберите наконец эту жестянку! Вот, вот, вот эту самую, я о ней говорю!
И сердито толкнула ногой и — о ужас! Нога прошла через жестянку так свободно, как будто это был туман над ручьем, и стукнулась о стену.
Тут уж и я выпучила глаза.
Что за притча?
Однако, нужно было спасать свой престиж перед лакеем. Еще подумает — подвыпила барыня в гостях.
Взяла себя в руки.
— Ничего, — говорю, — пустяки… Можете идти!
А сама боком-боком, да в дверь.
Почему явилось мне это странное привидение, что оно мне предвещало, о чем предупреждало — не знаю. Потом отнесла я это видение к забастовке, когда электричество по-гасло и нужно было покупать керосин…
Рассказывать она об этой история не любила. И я ее вполне понимаю. Если к какому-нибудь почтовому чиновнику являются и Асаргадон, и Жанна д"Арк, и Иоанн Грозный, так и к писательнице могло бы явиться что-нибудь поинтеллигентнее, чем банка из-под керосина.
Не правда ли?
Тэффи
Фрау Фиш[18]