Институт

— Да и хорошо, если целовались. Вообще, я был бы рад, если бы они пошли дальше и лишились девственности — если ещё девственники, — пока у них есть такой шанс. Но время от времени Алворсон узнаёт то, что имеет отношение к моей задаче. Взять, например, её разговор с Вашингтоном.

Морин Алворсон, экономка, которая вроде как сопереживала и симпатизировала институтским деткам, была на самом деле подсадной уткой. Судя по мелким сплетням, которые она рассказывала, миссис Сигсби считала слово «шпион» слишком громким. Ни Калиша, ни кто-либо ещё из ТП-ов не годились для этого, потому что Морин была слишком хороша в том, чтобы держать свой способ дополнительного заработка глубоко под поверхностью.

Но ценнее всего её делало умение убеждать, что некоторые зоны Института — южный угол столовой, небольшая зона в столовой возле торговых автоматов, и пара других мест — не прослушивались. Это были места, где Алворсон выведывала детские секреты. В основном всякую ерунду, но иногда попадались стоящие: например, когда малыш Вашингтон признался, что подумывает о самоубийстве.

— В последнее время — ничего, — сказала Сигсби. — Я сообщу, если она расскажет что-то интересное, Тревор.

— Хорошо. Я спросил на всякий случай.

— Понятно. Теперь идите. Мне нужно работать.

4

— В пизду, — сказал Ники, садясь обратно на скамейку. Наконец-то он убрал волосы с глаз. — Скоро прозвенит звонок на обед, после которого я пойду на глазной тест и буду таращиться на белую стену. Посмотрим, что ты умеешь, Эллис. Твой ход.

Люку совсем не хотелось играть в шахматы. У него была тысяча других вопросов — в основном об уколах для точек, — но, может, сейчас было не время. Всё-таки, существует такая штука, как перенасыщение информацией. Он передвинул королевскую пешку на две клетки вперёд. Ники уравнял. Люк ответил королевским слоном, угрожая пешке королевского слона Ники. После секундного колебания, Ники переместил ферзя на четыре клетки по диагонали, и это в значительной степени решило исход. Люк переместил своего ферзя и подождал, пока Ники сделает ход, который уже не имел значения, затем поставил ферзя рядом с королём Ники — легко и аккуратно.

Ники нахмурился, глядя на доску.

— Шах и мат? За четыре хода? Ты серьёзно?

Люк пожал плечами.

— Это называется Детский мат, и он работает только если начинаешь белыми. Теперь ты знаешь и в следующий раз сможешь ответить. Лучший способ: сходить ферзевой пешкой на две клетки вперёд или королевской пешкой на одну.

— Но если я так сделаю, ты всё равно сможешь победить?

— Возможно. — Это был тактичный ответ. А настоящий был «конечно».

— Едрить-колотить. — Ники продолжал разглядывать доску. — Не хуёво. Откуда ты знаешь об этом?

— Из книг.

Ники поднял глаза, будто только сейчас впервые увидел Люка, и повторил вопрос Калиши:

— И насколько ты умный, парень?

— Достаточно умный, чтобы уделать тебя, — ответила вместо Люка Айрис.