Она остановилась, как вкопанная.
— Молчи!
Он повернул голову, чтобы показать ей щёку, на которой от двух пальцев Тони остались слабые синяки.
— Никто не ударит
— Не стоит проверять это на себе.
Она откинула свои крашенные волосы.
— Мои уши и так уже проколоты, так что ничего страшного.
Калиша сидела на кровати рядом с Эйвери, который сидел на сложенном полотенце. Она гладила его вспотевшие волосы. Он мечтательно смотрел на неё, будто она была принцессой Тианой[56]. Хелен бросила одежду Люку. Он не ожидал этого и не поймал трусы с принтом Человека-паука в разных позах.
— У меня нет желания смотреть на его крошечную пипирку. Я возвращаюсь в постель. Может, когда проснусь, буду в своей комнате —
— Удачи тебе, — сказала Калиша.
Хелен зашагала прочь. Люк поднял трусы Эйвери как раз вовремя, чтобы уловить движение её бёдер в выцветших джинсах.
— Аппетитная, а? — ровным голосам произнесла Калиша.
Люк отдал ей одежду, чувствуя, как горят его щёки.
— Вроде того, но её характер оставляет желать лучшего.
Он подумал, что это может рассмешить Калишу — ему нравился её смех, — но она выглядела угрюмой.
— Это место выбьет из неё всю дурь. Довольно скоро она будет вскакивать и метаться каждый раз, когда увидит человека в синей форме. Как и все мы. Эйвери, тебе нужно переодеться. Мы с Люки отвернёмся.
Что они и сделали, глядя на плакат о рае, висевший напротив открытой двери в комнату Калиши. Из-за их спин доносилось сопение и шуршание одежды. Наконец, Эйвери сказал:
— Я переоделся. Можете повернуться.
Они повернулись, и Калиша сказала:
— Теперь отнеси мокрые штаны в уборную и повесь на край ванны.