– Пойдем в дом? Ты замерзла так, что дрожишь. Не хватало еще тебе простыть.
– Тогда вы будете меня лечить, – усмехнулась Ольга. А затем поинтересовалась:
– Алекс не рассказал тебе о Шарлотте?
– О какой… Шарлотте? – спросил сбитый с толку ее заявлением Матвей.
– О своей девушке, – хихикнула вдруг она. – Шарлотта теперь будет жить с нами.
И ничего больше не прояснив, прошла мимо изумленно застывшего Матвея в дом. Он не стал задерживаться, вошел следом за ней и сразу, увидев Алекса, спросил в лоб:
– Что это за твоя девушка, о которой я не знаю?
Алекс переменился в лице, побледнел и беспомощно оглянулся на Ольгу. Всего секундный взгляд, но красноречиво рассказавший о его внезапном изменении настроений.
– Я о Шарлотте, – нахмурился Матвей. И по тому, что Ольга снова хихикнула, а на лице Алекса появилась улыбка, понял, что во время его отсутствия случилось еще и что-то забавное.
Нет. Ошибся. Ничего забавного не было в том, что с ними в доме теперь находится какая-то невидимая тварь. Судя по искусанным ногам Алекса и его забинтованной кисти – отнюдь не безопасная.
– Она милая! – неожиданно вступилась Ольга, когда Матвей громыхнул праведным негодованием, а Алекс, как нашкодивший мальчишка, опустил голову.
– Милая, как детеныш крокодила! – рявкнул Матвей. И внезапно получил по затылку книжной брошюрой. Подняв голову, он увидел, что пакет с книгами поднялся в воздух, завис над ним и угрожающе накренился. Мол, еще одно слово, Дымов, и тебе на башку обрушится «град» уже не из брошюр, а переплетов.
– Хорошо, – нехотя сдался он, но только потому, что ему было жаль библиотечные книги. Его затылок – крепкий. А книги – нет.
– Ее зовут Шарлотта, – напомнила Ольга и даже умоляюще сложила перед грудью ладони. Шарлотта! Придумали же.
– Мы там тебе обед оставили, – поспешно сменила тему Ольга, заметив, что он смягчился. – Идем, Дымов, разогрею.
– Лучше бы ты лишайного котенка подобрал, Алекс, – не удержался он от сарказма, выходя следом за ней на кухню. Алекс в своей манере улыбнулся ему той дурашливо-наивной улыбкой, которая не оставляла и тени сомнений в том, что и котенка он тоже в дом притащит.
Послеобеденное время они провели отдыхая. Алекс заткнул уши наушниками, завалился на диван и, кажется, натурально уснул. Ольга тоже ушла в свою комнату. Матвей сел за стол и включил ноутбук, чтобы изучить почту Алексея. Просмотрев переписку с Костей, он переключился на журналы и книги, которыми его снабдила библиотекарь. Но сосредоточиться на чтении так и не смог. И не только потому, что его огорошила новость про Алексея. А еще потому, что взгляд то и дело «спотыкался» о поставленный в угол рюкзак Ирины и лежащую на нем куртку. Матвей собирался отвезти ее вещи в Москву и там уже поискать возможность передать их родным. Что с Ириной случилось, так и оставалось неясно. Имеет ли он право посмотреть хотя бы ее телефон? Может, она оставила какой-нибудь контакт, по которому можно позвонить даже с запароленного смартфона? Отбросив все сомнения и заглушив угрызения совести оправданием, что ему нужно найти ее родных, Матвей присел над рюкзаком и первым делом исследовал карманы куртки. Разряженный смартфон нашелся сразу. Матвей подключил его к своей зарядке и вскоре убедился, что Ирина не отметила никакого номера на экстренный случай. Ее документы забрали вместе с телом. Но во внутреннем кармане обнаружилась ручка и блокнот, в который она делала записи в кафе. Блокнот был новым и никаких других записей в нем не оказалось. Матвей просмотрел их и только убедился в правоте Алекса: найденная в доме записка с адресом Федора Кольцова была сделана тем же почерком. Но к Федору приходил сам Костя и незадолго до того, как они вытащили из пещеры коробку с бронзовым ключом. Приходил и оставил серебряный ключ, добытый вместе с Алексеем почти три года назад. Зачем он это сделал? Может быть, Ирина в эту поездку собиралась зайти к Федору и попросить его вернуть ключ, поэтому и увязалась с ними? Других версий у Матвея не было.
Он вскочил из-за стола и начал мерить шагами комнату, проводя машинально ладонью по коротким волосам. Разрозненные картинки, на которые они хоть и обратили внимание, но не придали им большого значения, стали выстраиваться, как стекляшки калейдоскопа, в узор. Ольга слышала, как ночью Ирина с Костей (а с кем же еще!) переговаривались под окном. Теперь их тайный разговор обрел смысл: Костя наверняка боялся, что станет известно, кто был вместе с Алексеем. Потому так испугался, когда понял, что Ольга их подслушала. Ирина собиралась навестить Федора, потому и выписала себе его адрес. И то, что она в кафе делала в блокнот записи, могло быть их с Костей договоренностью увести расследование в другую сторону. А может быть, и не так… Матвей вспомнил, как запаниковал Костя, когда узнал о пропаже Ирины. А что если он решил, будто она отправилась к провидцу? И раз так испугался, значит, в этом вопросе они с Ириной не пришли к согласию. Чего на самом деле испугался Костя? Узнают ли они это, раз Ирина умерла, а сам Костя исчез – ушел в пещеру и пропал?
– Чего мельтешишь, Дымов? – спросила его, выйдя из комнаты, Ольга.
– Думы думаю, малая. Много вопросов. Вон, – он кивнул на рюкзак Ирины, – решаю, насколько неэтично копаться в вещах погибшей женщины.