— Полотенце и телепатка, — ответил мне собеседник и рассмеялся.
— Что? Это какая-то игра слов? — опешил я. — Какое полотенце?
— Обычное, махровое.
Я пожалел, что потратил часть своей истории в обмен на этот бред. Нужно расходовать свои байки рациональнее; их запас ведь не бесконечен. Когда мои рассказы закончатся, найдёт ли Доктор себе нового балабола?
Я решил поторговаться.
— В прошлый раз я просил отправить меня к Иисусу, а вы не выполнили свою часть сделки! Так что извольте отработать.
Доктор развёл руками.
— Проблема на вашей стороне. Насколько я понимаю, вы будете всякий раз возвращаться к той девушке, пока… хм… Что-то должно произойти, чтобы ваш узел развязался.
— Да очевидно, я должен не дать ей умереть, — махнул я рукой. — Одно меня только волнует, почему у нас здесь проходят дни, а в той ванной время не двигается?
— Это у нас здесь время «не двигается». Мы ведь сами стоим на месте. А что есть время? Лишь измерение, как длина или температура.
— Раз всё так просто, значит, вы сможете отправить меня на несколько минут раньше, чтобы я не дал ей себя порезать? «Мы сами стоим на месте» — так почему б не сдвинуться?
— Нет, я же говорю — узел!
— Ясно. Звучит как вызов.
Так на чём я остановился? А, выставка. Пришло несколько моих знакомых и ещё какая-то девка — эталон серой мыши. То ли её притащил кто-то из этих, то ли сама пришла. Увидела нашего звездного творца и давай вокруг него виться, чуть слюнями не истекла.
Я хотел взять её за волосы и приложить лбом о самый острый шип на статуях! А когда творец вдруг отозвался на её сахарок, мои глаза залила красная пелена, и я совсем перестал соображать. Я столько для него сделал! Дал жильё, еду, одежду, инструменты, материалы — но не заслужил ничего, кроме равнодушно-высокомерного взгляда! А она? Чем прельстила его она?!
Хотя вы знаете ответ. И я его знал. Тому человеку нужна была женщина, хоть и бы и выползшая из пыльной норы, а не такой шикарный друг, как я.
— Какая высокая самооценка, — проронил Доктор.
Адекватная! Я всё оцениваю адекватно, особенно сейчас. В отличие от многих и многих.
Ещё я только недавно понял, что и серая мышка стала жертвой его до сверхъестественности убойного обаяния, которое действовало так избирательно. Как крысолов, играющий на дудочке, он увлекал нас за собой, чтобы потом на нас паразитировать.
Но это сейчас. А в то время для меня была только одна цель для ненависти, хуже Гитлера. Девка, в которой не было ни единого достоинства, кроме лишней дыры — ну, я тогда так её мысленно крестил у себя в уме. Это она была в моих глазах крысоловом, поймавшим на свою удочку «невинного ангца, не знающего жизни»… Тьфу!