Опасность тьмы

– Зачем?

– Спросим, попадались ли им листовки и не пихали ли им что-нибудь в почтовые ящики, а еще надо узнать, может, кто-то что-то видел или слышал… Как обычно.

– Если у них есть голова на плечах, то ничего они не видели…

– Это еще что значит?

– Ладно, 14 и 16. Будем надеяться, они говорят по-английски.

Кармоди медленно зашагал вниз по дороге. Натан наблюдал за ним. Он не хотел поворачиваться к нему спиной. Не то чтобы констебль был не прав. Никто ничего не видел, а даже если бы и видел, то никогда бы не сказал. Их нельзя было за это винить. Они имели дело не с кучкой мелких сопляков из Дульчи, прогуливающих школу в поисках приключений. Мелкие сопляки не распечатывают листовки.

Кармоди отошел от дома 14, жестом показывая, что ему там не ответили. Он постучался в следующую дверь.

Они практически ничего не добились. Одна женщина показала им листовку. Другой мужчина быстро дошел до своего дома и встретил их снаружи, когда они приблизились к нему. На их вопросы он просто качал головой.

– Я же говорил, – сказал Кармоди. – И что тут прикажешь делать?

– Спрашивать дальше.

Синагога была закрыта, но смотритель жил в прилегающем к ней здании и оказался дома. А еще он оказался очень разговорчивым. Он сделал множество фотографий граффити, собрал все листовки, которые только смог найти, кучу времени потратил, наблюдая за улицами, и сформировал свое собственное, вполне определенное мнение по поводу того, кто был за все это ответственен.

Неонацисты. Отморозки из Бевхэма, состоящие в местном ответвлении крупной националистической организации. Хорошо подготовленные, организованные, с четким планом. Это была общемировая проблема, потому что евреев ненавидят по всему миру, так это организованный на интернациональном уровне альянс антисемитов и расистов.

– Бред сивой кобылы! – сказал Кармоди, когда они шли обратно к машине. – Я думал, мы там до вечера просидим. Совсем уже шарики за ролики заехали.

– А у тебя бы не заехали?

– Могу поспорить, благодаря вам они чувствуют себя очень важными, сержант.

– Я половину времени вообще не понимаю, чего ты несешь. Мне нужен кофе.

– Ты ведь такой правильный, да? Пуговичка к пуговичке, загляденье. Ты далеко пойдешь, Нэйт, очень далеко. Ты знаешь, как пробиться. А я что? Я прихожу, делаю свою работу, иногда сажаю пару преступников, чтобы народ спокойнее спал в своих кроватях, и плюю на остальное. Можешь называть меня старомодным.

– Никак я не хочу тебя называть. Залезай.

– Просто зря тратим время.

– Нет. Еще много чего надо сделать.